Предупреждающе свистнул Санька - в воротах показалась тетя Катя, - но удержать Степана было уже невозможно, паренек пятился под его ударами, закрывал лицо руками и поматывал головой, как медведь.
- Степан! - бежала к дерущимся тетя Катя. - Перестань сейчас же! Кому говорят?
Она оттолкнула Степана и встала перед ним, закрывая собой паренька. Тяжело дыша, Степан отошел в сторону.
- Опять драку затеял? - Тетя Катя обернулась к пареньку. - Это кто?
- Племянник ваш, - зло сказал Степан. - Из деревни.
- Федор, ты? - ахнула тетя Катя.
Паренек кивнул, помаргивая заплывающим глазом.
- А мать где? - недоумевала тетя Катя. - Или с отцом ты приехал?
Губы у Федора задрожали, он прижал их ладонью, отвернулся, давясь слезами, и слышно было, как больно ему проглатывать застрявшие в горле комки.
- Да ты что, парень? - Тетя Катя неумело прижала его голову к груди, беспомощно и сердито оглядываясь на Степана. - Полно тебе... Что ты, как маленький?
- Померла мамка... - чуть слышно сказал Федор. - А батю еще раньше... На фронте...
Тетя Катя опустилась на крыльцо и сидела так, покачиваясь, обхватив голову руками, потом тяжело поднялась, нагнулась за чемоданом, обняла Федора за плечи и повела в дом. У самой двери оглянулась и сказала:
- Сходил бы кто за Иваном Емельяновичем...
Ни на кого не глядя, Степан пошел к воротам. Санька заторопился за ним, но Степан бросил ему через плечо: "Без тебя обойдутся!" - и Санька отстал. Глаша сидела на козлах у сарайчика и плакала. Степан хотел тронуть ее за плечо, поднял даже руку, но Глаша быстро обернулась и, в упор глядя на Степана своими серыми глазищами, сказала:
- Избил человека и доволен, да? Силы много, ума не надо?
- Да я... - Степан даже задохнулся. - Из-за вас с Санькой... Из-за тебя... А... Идите вы все!..
И, сунув руки глубоко в карманы залатанных штанов, загребая пыль босыми ногами, пошел через двор...
Мать он встретил за пустырем.
- Куда, Степа? - спросила она устало.
- Надо!.. - отмахнулся Степан.
- На-ка, поешь. - Она отсыпала в ладонь Степана горсть подсолнухов и вздохнула: - Вместо хлеба выдали... В город, что ли?
- А у нас что, деревня?
- Ты как с матерью разговариваешь? - Она часто задышала, прижала ладонь к груди, впалые щеки покраснели. - Бьешься, бьешься... Ночами не спишь...
- Один я, что ли, без работы? - угрюмо сказал Степан.
- Да не про это я... - уже виня себя, ответила она, помолчала и спросила: - Что ж босиком-то? Сапоги бы надел.
