– О пропаже мальчика? Видел, конечно. Его мама приходила, спрашивала, не попадался ли сорванец нам на глаза, а потом попросила разрешения повесить объявление. Я разрешил, само собой. А что, – мусоля в зубах зубочистку, нахмурился армянин, – думаешь, это дело по вашей части?
– Все может быть, – уклончиво ответил я, подтягивая к себе картонку с меню.
– Что будешь.
– Да чего-нибудь свеженького, на твой вкус.
– Лав[13], – по-армянски ответил Валик и повернулся к двери, ведущей на кухню. – Юля!
– Да? – В зал вышла молоденькая девушка, которую я раньше не видел. Наверное, из новеньких. По привычке я прощупал ее ауру через Сумрак. Светлая, седьмой уровень. Ничего необычного.
– Юля, знакомься, это Степан, – выводя меня из раздумий, представил Вельдикян.
– Привет, – улыбнулась девушка.
– Привет, – поздоровался я.
– Пусть сделают ему горячее.
– Хорошо. – Юля снова скрылась за дверью. В сужающемся проеме мелькнула обтянутая джинсами попка.
– Как тебе? – хитро прищурившись, кивнул ей вслед Вельдикян. – Наша новая официантка.
– Ты умеешь выбирать персонал, – с ноткой зависти признал я.
– То-то. И дело делает, и глаз радуется, – хохотнул армянин.
Закусив горячей хашламой с телятиной и овощами, выпив бокал легкого пива, я еще немного поболтал с Вельдикяном и направился в студию. Интересно было посмотреть, как получился в Сумраке синий мох, полностью облепивший мечеть на первом слое.
На черно-белом снимке мох упрямо получался цветным. Этот феномен я не мог понять и при случае решил поподробнее его изучить, хотя сам мог запросто раскрасить любую фотографию всего лишь одним простеньким заклинанием.
Сиреневые оттенки мха и его форма чем-то напоминали психоделические картины известного перуанского художника и шамана Пабло Амаринго.
Загрузив несколько снимков в принтер, я некоторое время занимался цветокоррекцией, играясь с палитрой. Работая в своей мастерской, я забыл о времени, проявлял и проявлял, пока наконец не заметил одну деталь, на которую раньше не обращал внимания.
Забравшись в архив и открыв папку, где хранил старые снимки, я отыскал те, которые были сделаны тем самым фотографом-Иным, чье имя почему-то не сохранилось в архивах, помогшим в свое время Прокудину-Горскому. Как оказалось, мой неизвестный предшественник тоже экспериментировал с Сумраком во время праздника Арафата еще в тридцатых годах.
Бабушка и ребенок. И у меня, и у него.
Совпадение? Много ли таких людей ходит каждый день по улице?
