— Мне больше всего Майлз нравится, — сказал Оливер, снова глядя мимо меня.
— Давай, Оливер, повесь пальто Хелен, — Джаспер протянул ему мое пальто, — потом можешь пойти и посмотреть телевизор. Ну, беги.
Когда Оливер унес пальто, Джаспер сказал:
— Забыл предупредить вас. Оливер — аутист.
— Ничего, все в порядке, — ответила я.
— Он думает, что персонажи мыльных опер — реальные люди.
— Он не один так думает.
— Это точно, — ответил Джаспер, улыбаясь.
Он проводил меня в гостиную и представил Марианне. Та стояла у двери в безукоризненном черном платье, которое оживляла дорогая золотая брошь, и регулировала освещение. Со вкусом обставленная комната с камином была оборудована верхней и нижней подсветкой так, что при определенном повороте рампы свет падал прямо на тебя, и казалось, будто ты на сцене, в мюзикле Стивена Зондхайма. Все оборачиваются, словно ожидая, что ты сейчас запоешь или пустишься в пляс. Марианна когда-то служила в издательстве, и у нас оказалось несколько общих знакомых. Сейчас она работает дома, свободный редактор. Моложе Джаспера и, я подозреваю, — его вторая жена. Холеная (золотистый лак для ногтей, гармонирующий с брошью) и весьма искушенная в светских делах. Говорит с тобой и постоянно оглядывается по сторонам, следя за гостями.
Остальные присутствующие: Реджинальд Гловер — волосатое лицо, очки в роговой оправе, марксист, профессор истории, с женой Летицией, специалисткой по музыкальной терапии, вегетарианкой и, как выяснилось позже, приверженицей «Друзей Земли». Колин Ривердэйл, молодой лектор кафедры английского, свежий и румяный, с женой Аннабель. Похоже, он протеже Джаспера, стремился произвести на меня благоприятное впечатление. По поводу «Глаза бури» сделал мне пару таких непростых комплиментов, что, наверное, учил их несколько дней подряд, готовясь к нашей встрече. Как и Джаспер, специализируется на восемнадцатом веке. Аннабель работает в университетской библиотеке и выглядит очень измотанной: она старается совмещать работу с воспитанием троих детей — самый маленький спал в переносной кроватке в спальне Ричмондов. Она почти ничего не говорила весь вечер и один раз даже задремала. Седовласый профессор гуманитарных наук Николас Бек был приглашен для того, чтобы составить мне пару, но только как сосед по столу, поскольку он холостяк и гомосексуалист. Он недавно приехал в Глостер из Кембриджа и умеет поддерживать вежливую беседу на любую тему, из которой потом ничего не помнишь. Джаспер увлеченно расспрашивал его о винах: видимо, закупает их для своего колледжа. Бек вежливо одобрял, но в то же время подспудно критиковал предложения Джаспера. Например: «Понятное дело, австралийское красное стало в последнее время заметно лучше».
