Братья Бланки, конечно, ее отвергают. Они бонапартисты, ибо эта форма оппозиции объединяла тогда людей самых разных политических склонностей. Правда, культ Наполеона не был проявлением ностальгии по Империи.. Бонапартизм олицетворял грандиозную военную славу Франции и служил альтернативой национальному унижению, которому подвергали французов Бурбоны. Большинство среди французов — крестьяне — испытывали б шгодарность к императору. Ведь он закрепил за ними землю феодалов.
Молодежь вроде Адольфа и Огюста Бланки заразилась наполеоновской эпидемией. Но этот антибурбонский бонапартизм не был конкретно династическим. Почти никто не мечтал о возвращении Наполеона с острова Святой Елены, а после его смерти в 1821 году — о призвании Наполеона II. Лозунг «Да здравствует император!» означал по внутреннему смыслу «Долой Бурбонов!». Даже люди, осуждавшие деспотизм Наполеона, стали бонапартистами. Например, знаменитый поэт-песенник Беранже. Ведь использовали же образ Наполеона против Священного союза Байрон, Гюго, Гейне, Мицкевич.
Но во взглядах братьев Бланки все чаще проявляются различия. Склонность к бонапартизму как оппозиции Бурбонам и орудию борьбы с ними — это, пожалуй, совпадение, но не показатель единства во всем остальном. Формируются два различных характера: младший — резок, решителен, старший — мягок, лоялен, осторожен. Интересно их отношение к религии, к церкви, то есть к делу жизненно важному в то время, когда роялисты используют католицизм, иезуитские конгрегации для духовного «лечения» французов от революционной «заразы». Еще в Ницце Адольф перестал быть практикующим католиком. Он — поклонник Вольтера и становится деистом в его духе. Для него бог существует не как личность, а только как первопричина всего сущего, закономерность природы; бог — импульс к появлению реального мира, источник его творения, в дальнейшую жизнь которого он уже не вмешивается. Вообще деизм — удобный и легкий способ отделаться от официальной религии. Адольф, конечно, высказывает свои взгляды и Огюсту, быстро воспринимающему их. Мальчик сразу уходит от католицизма, он отказывается и от христианства, однако долго еще остается деистом. Но потом он идет дальше старшего брата; бесчинства «поповской партии» при Реставрации толкают его к атеизму и к воинственному антиклерикализму. Это станет для него политической платформой непримиримой борьбы против церкви. И он далеко опережает Адольфа, считающего, что для «атеизма нет подходящего климата», и проявляющего терпимость к клерикалам.
