Но, даже умирая от ревности и не сомневаясь, что Джала отдала свое сердце Наджибу, Мохаб не оспаривал ее право передумать относительно свадьбы. Он пришел в ярость, узнав, что Наджиб перестал общаться с Джалой, руководствуясь грязными сплетнями и не удосужившись поговорить с ней самой.
После этого Мохаб уволился с государственной службы.
— Спроси самого Наджиба, — наконец сказал он. — Он подтвердит, что мы не разговаривали с того самого вечера. Прости, я никогда не смогу избавиться от стыда за то, что когда-то угрожал публично опозорить тебя.
Ее взгляд стал лишь жестче.
— Даже если я поверю твоим словам, потрудись объяснить, какое ты имел право меня преследовать?
— По всей видимости, меня уже ничто не спасет. Я чувствую, что должен признаться во всех грехах. Я присматривал за тобой с того самого момента, как увидел тебя на конференции в Вашингтоне. Ты была на ней вместе со своим старшим братом, Фаруком.
— Но ведь это было десять лет назад! — Ее глаза округлились.
— Да, тебе было восемнадцать лет, и ты была самым совершенным существом, которое мне доводилось встречать. Я ощутил особенную связь, возникающую между мужчиной и женщиной.
— Но я даже не видела тебя!
— Неужели ты забыла, чем я зарабатываю на жизнь? Меня не видно, тогда как я замечаю все до мелочей.
После той первой встречи Мохаб уже не мог остановиться. Он наблюдал за Джалой, мечтал о ней.
— Ты ждешь, что я этому поверю? Ты влюбился в меня с первого взгляда? Взгляда, который я даже не заметила?
— Видимо, ты никогда не смотрелась в зеркало.
— Ради всего святого! Ты способен привлечь внимание самой красивой женщины…
Он недоверчиво рассмеялся:
— Не знаю, что и ответить. Для меня именно ты — олицетворение всего самого женственного и прекрасного в мире. — Прежде чем она перебила его, он сделал решительный выпад: — Так ты хочешь услышать мою версию событий?
— Ты наверняка скажешь, что я или Наджиб сделали неправильные выводы. В таком случае не стоит пытаться. Просто это послужило последней каплей. Решение о разрыве с тобой и без того было принято.
Прежде Мохаб не подозревал, как силен был его контроль над ее жизнью, каким глубоким было неприятие этого Джалой. Каждый раз, когда он предлагал объявить семьям об их помолвке, она воспринимала это как прямую угрозу своей независимости. Джала просила повременить с этим, подождать, пока рознь немного утихнет, чтобы ничто не могло повлиять на их отношения. Казалось, как только он делал шаг вперед, она отступала на два шага.
