Глава 21
Занимаясь раненым, я не смогла толком обдумать план противодействия тёмному, а когда он явился полчаса спустя и велел собираться, я оказалась слишком вымотана, голову будто перьями набили.
Следом за тёмным вошли с носилками два служителя его храма. Беспамятного раненого уложили и вынесли.
— Полей мне воды. — Тёмный направился к трактирному залу.
Поплелась следом, глядя на гордо расправленные плечи, на слипшиеся волосы. Какой же он сильный… Надеюсь, я ошиблась, и «Эсси» из письма не Эсин. Только бы письмо было не об Эсине!
В зале было сумрачно, дверь в кухню оставалась открытой.
В самой кухне скопилась тьма.
Пощёлкав огнивом, тёмный запалил свечу. Устало огляделся. Я прошептала:
— Почему они хотели тебя убить?
— Не твоё дело. — Он взял со стола кувшин и зачерпнул из бочки воду, протянул кувшин мне. — Полей.
Приняла увесистый сосуд. Тёмный стянул заскорузлую рубашку. Потянулся. По рельефным мышцам пробежала дрожь. На левом плече багровел синяк, порезы на правом покраснели и вздулись.
«Об Эсине было в том письме или нет?» — от непонимания начинало мутить. Я вовсе не хотела, чтобы тёмный оказался врагом Эсина, а не просто залётным следователем, решившим слегка поворошить дела светлых.
Выставив на скамью таз, тёмный вытянул над ним руки:
— Лей.
Наклонила кувшин над багряными ладонями. Сумрак скрыл цвет стекавшей с них воды, но одуряющий металлический запах тьма не скрывала. Тихо плескалась вода. Тёмный обмыл руки, особенно тщательно — лицо, волосы. Мне пришлось несколько раз наполнить кувшин, а тёмный дважды опорожнил таз в окно.
Тягостное ощущение усиливалось.
— Это действительно не твоё дело, — глухо заговорил тёмный. — Внутренние дела тёмного ордена.
— Зачем мы на самом деле едем? — посмотрела ему в лицо, но он смотрел в сторону.
— Расследовать несколько дел.
— А эти, в плащах?
— Просто воспользовались случаем. Я уже давно, скажем так, занимаюсь исключительно кабинетной работой, засел в Дарготе, привык к безопасности. А тут… опомниться не успел, как вляпался, точно мальчишка. Недоброжелатели сразу решили показать зубы. — Добавил он страшно устало: — Дураки.
— Много у тебя недоброжелателей оказалось.
— Это только самые глупые. Своей деятельностью я чисто физически не могу удовлетворить всех, но почему-то слишком многие этого не понимают. Или считают, что я должен был встать на их сторону. — Он провёл влажными ладонями по лицу, волосам. — И грань — это было слишком внезапно.
