— Говори, говори, — он впился зубами в основание шеи.
Я выгнулась, царапая его спину, трясясь от накатывающего удовольствия:
— Он вдавливал меня в эту койку каждым толчком, и во мне что-то разгоралось, я стала толкаться ему навстречу, он называл меня шлюхой, а я насаживалась на него и кричала: «Ещё, ещё!» И тогда я вся сжалась и ослепла от удовольствия. — Меня накрыла судорога, Эсин продолжал неистово двигаться, слишком сильно, слишком яркими были ощущения, я задыхалась, но продолжала бормотать: — И тогда он взорвался внутри меня, заливая семенем, заливая, заливая…
В несколько толчков Эсин кончил, заливая меня семенем, хрипло дыша на ухо, прижимаясь виском к моим влажным волосам. Он накрыл ладонью мою грудь и сжал, теребя сосок сквозь ткань. Я застонала: кожа горела и была слишком чувствительной. И эти пошлые рассказы о собственных похождениях тоже дико возбуждали.
Немного отдышавшись, Эсин приподнялся и поцеловал меня. В основании шеи нарастала боль, но это не мешало получать ленивое удовольствие от уверенных прикосновений губ, движений языка. Я медленно растворялась в истоме, раскинула руки и опустила ноги, едва касаясь пальцами ковра.
Сердце успокаивалось, глаза закрывались. Кожу стало покалывать, я расслабилась, позволяя этому ощущению захватить меня, проникнуть в грудь, наполняя волнительным ощущением чуда. Тёплая дрожь пробежала по телу, сбрасывая истому. Шумно вдохнув, я открыла глаза бодрая и жаждущая действий.
Эсин склонился к моей шее, языком добрался до укуса и обжигающе его коснулся.
— Теперь ты понимаешь, — промурлыкала я, — почему я просто не могла отказать Хорну.
Он фыркнул прямо в укус, снова обжигая:
— Ты ещё скажи, что это он тебя соблазнил. Настойчиво.
— За кого ты меня принимаешь, — тоже фыркнула я. — Он предлагал мне целых два раза, прежде чем я согласилась.
— О, целых два раза, — на этот раз Эсин засмеялся в шею.
Мягко коснулся губ и упёрся ладонями в стол, навис надо мною. В его изучающем взгляде было что-то пугающее.
— Я сильно попала? — Голос звучал сипло и встревожено.
Окончательно выскользнув из меня, Эсин натянул штаны, расправил жилетку и запахнул мантию. Сел. Я тоже. Оказалась лицом к лицу с ним. Сердце нехорошо сжалось.
— Все расходы по ремонту возложили на общину. — Облокотившись на подлокотник, Эсин потеребил подбородок. — Практически все женщины и часть мужчин потребовали, чтобы расплачивалась ты.
Коллективная жалоба… это очень плохо. Позволила губе слезливо подрожать и спросила:
