Шар холодного слепящего света вспыхнул надо мной, я зажмурилась.
Свет! Слепил сквозь веки.
— Прекрати! — Тёмный больно навалился на меня. Обжёг пощёчиной. — Хватит! Мы уже в грани! В грани!
«Внутри замкнувшейся грани нельзя использовать магию», — вспомнила я.
И отпустила кристалл. Свет погас, но глаза ещё жгло. И у Резвого, кажется, сломаны хребет и левая передняя нога… меня передёрнуло от этого ощущения, пробиравшегося ко мне через соприкосновение с конём.
— Чем ты думала?! — проорал тёмный.
Он давил на руку, которая жутко хрустнула.
— Больно, — выдохнула я. — Отпусти.
Старалась не думать о том, что нас замкнуло в грани, но не могла.
Тёмный выдернул мою лодыжку из-под конского плеча (мне сразу стало легче дышать) и сел рядом:
— Нужно уходить. Быстро. Сможешь?
— Нет.
— Где болит?
— В-везде.
Я в грани! Я в грани! Что делать?! Хлынули слёзы. Рядом хрипел конь. Звуки здесь были совершенно нормальными, но трава не шелестела.
— Так!
Властный голос тёмного заставил широко открыть глаза.
По чёрному беззвёздному небу петляла дорожка из полупрозрачных лун, словно ребёнок проложил её штампами со светящейся краской, не особо заботясь о ровности линии, только о том, чтобы каждый следующий отпечаток перекрывал предыдущий на треть.
На отсёкшей нас стене грани, на конях, тёмном, кустах и траве что-то светилось, точно нас обсыпали фосфоресцирующим порошком.
Тёмный поднялся:
— Ты хоть что-нибудь о том, как вести себя за гранью, знаешь?
Во рту пересохло:
— Я… я никогда не… далеко от Г-гранографов не отъезжала…
— Понятно, — процедил тёмный и огляделся, его светящееся лицо казалось маской.
— Что случилось?
— Конь твой кривоногий споткнулся. — Тёмный присел и пробежался пальцами по ноющей руке, слегка надавил, я вскрикнула.
Отойдя к своему коню, он привесил меч на пояс, вытащил. Глядя на тускло мерцающее лезвие, я мигом забыла о боли и попыталась отползти. Тёмный срезал молодое деревце, отсёк часть ствола и вернул меч в ножны.
«Что с рукой?» — я безуспешно пробовала шевельнуть пальцами.
— Это в зубы, — опускаясь передо мной на колено, тёмный протянул срезанную палку. — Давай.
— Чего?
— Поверь, я знаю, что делаю.
Открыла рот возразить, а он коварно всунул мне эту палку.
— Расслабься, — приказал он, и в голосе была такая сила, что я сразу расслабилась.
Он потянул мою руку, и я, давясь криком, до хруста стиснула палку зубами. Что-то щёлкнуло, и боль отступила, а пальцы зашевелились, и вся рука. Во рту была невыносимая смоляная горечь. Сплюнула палку.
