— Моя маленькая девочка, — Эсин запустил пальцы мне в волосы, заставил приподняться и запрокинуть голову.
Он внимательно разглядывал меня, тяжело дышащую, раскрасневшуюся. Наклонился и облизнул подбородок — сначала лениво, потом властно, убирая с него дорожки семени. И с припухших горевших губ. Целуя, он исследовал языком мой рот, сминал губы, тянул за волосы и выдыхал в рот, вытягивал моё дыхание, пока не исчез терпкий привкус.
Эсин отпустил меня, и я вновь покорно растеклась по столу.
— Устала? — ласково спросил он.
— Всё горит, — я не лгала.
Обойдя стол, он погладил меня между ног, запуская пальцы во влажные липкие потоки.
— Бедна моя мокрая девочка, — он подхватил меня на руки и понёс в соседнюю комнатку.
Во тьме мягко загорелся жёлтый магический светильник, кран сам раскрылся, выпуская воду. Я кожей чувствовала потоки согревающей её магии. Бережно, точно величайшее сокровище, Эсин опустил меня в тёплую воду. Наклонился, слизывая капельки семени с груди.
Откинулась на бортик ванны и раздвинула ноги. Вглядываясь в моё запрокинутое лицо, Эсин обтирал мои бёдра, вымывал семя из складочек, пальцами проникал внутрь, очищая и там. С любым другим я бы уже горела от возбуждения, но Эсин приучил, что эти ласки — конец, и сжигающий меня жар отступал, я успокаивалась, и, несмотря на бодрость, ощущала истому. Меня неумолимо клонило в сон.
Блики света мерцали на воде, в глазах Эсина, ярко выделявшихся на скрытом тенью лице. Усталость накрывала, а Эсин гладил, отмывал. Он спустил воду и снова наполнил ванну тёплыми нежными убаюкивающими потоками. Сквозь дрёму я ощутила прикосновение к губам, как в рот проникает язык, а руки охватывают груди…
Эти очищающие прикосновения… сквозь сон ощущение, что Эсин вытаскивает меня из воды, и она струится по телу… Несёт, укладывает… Дразнящие прикосновения полотенца… я провалилась в сон, навеянный ласками: лежала на тёплом полу в круге из пылающих свечей, раскинув руки и согнутые ноги, одну из которых тяготил браслет, и не могла пошевелиться от усталости, а Эсин в маске быка, весь блестящий от пота, упёршись ладонями над моими плечами, снова и снова овладевал мной.
Укушенное плечо жгло. Я утопала в волнах обессиливающего удовольствия, истекала от желания, а он, рыча, со звериной яростью врывался в меня, и глаза его сияли, точно звёзды. Капли пота срывались мне на лицо и подпрыгивающие груди, я снова и снова сотрясалась от удовольствия, но не могла проснуться. Мне было хорошо, но с каждым разом всё страшнее и страшнее, словно мне угрожала опасность.
