Сорта… неужели мы сейчас немного отдохнём, потом возьмём сменных лошадей, вещи и поедем туда? И прямо доедем? Не верю! Что-нибудь обязательно случится…
В ожидании этого чего-нибудь я подняла взгляд — и встретилась со взглядом побагровевшего Нья, моего неожиданного спонсора из первого после Самрана постоялого двора.
«Мошенница!» — прочиталось по дёргающимся губам.
Рядом с Нья пухлогубая блондинка таращилась на тёмного.
За ней притопывал ногой широкоплечий статный блондин в дорогой одежде, от вида которого всё внутри трепетало. Равнодушный ко мне полуорк из охранников кареты разглядывал процессию.
Блондинка покраснела до корней волос. Полуорк коснулся плеча блондина и указал на тёмного.
Нья и блондин ринулись ко мне. Нья налетел:
— Верни деньги!
— Дуэль чести! — блондин швырнул перчатку.
Тёмный увернулся, перчатка шлёпнулась на стражника. Процессия встала. Впервые за долгое-долгое время я совершенно не наслаждалась всеобщим вниманием.
В наступившей тишине блондинка кинулась на блондина:
— Не надо! Умоляю! Нет!
— Деньги верни, — шипел Нья, тряся меня за лодыжку. — Верни, воровка!
Вывернув ногу, пнула наглую рожу:
— Ты сам отдал!
Нья плюхнулся на мостовую. Между нами протиснулся тёмный на Ветре. Блондину, чтобы смотреть ему в лицо, пришлось сделать пару шагов в сторону, волоча на себе разрыдавшуюся блондинку. Он вытащил из-за расшитого пояса вторую перчатку и швырнул в тёмного, тот увернулся. Перчатка хлестнула по носу коня подъезжавшего полковника, конь взвился, полковник рухнул с неприятным хрустом и закричал.
Мимо пленных ринулись трое светлых, но стражники оказались возле командира быстрее, отвели брыкающегося коня.
— Дуэль чести! — блондин покраснел так, словно его сейчас удар хватит.
— Не надо, — подвывала висевшая на нём блондинка.
— В Сорту мы сегодня не поедем, да? — вяло уточнила я. У тёмного дёрнулся глаз. У меня тоже.
Любопытные окружили нас плотным кольцом. Ситуация становилась нелепой на грани бреда: плачущая женщина, пресветлый на выставленной вперёд кровати, на ней же полковник, которому врачевали сломанную ногу, бешено смотревший на меня Нья и блондин, тискающий золочёную рукоять меча. Казалось, я попала на представление странствующих шутов. Зрители ждали продолжения.
— Господин Бейл, — чеканил блондин. — Оскорбление, нанесённое моей семье, ты смоешь только своей кровью.
— Не надо, Жиан, — всхлипнула блондинка.
— Клэр, не усугубляй, — огрызнулся он. — Бейл, тебе есть, что сказать?
