— Завсегда радешенек. Заходи! У меня бражка добрая, ковш опростаешь — и ноги в пляс. А коль два — так и песню загорланишь. Я ведь знаю, — не зря к моей избе притулился. Мою бражку даже бояре уважают, поелику она особливая: душу веселит, а угару не дает. Голова, как стеклышко. Заходи!
Васютка добродушно рассмеялся:
— Ну и талалай[85] же ты.
— Откуль меня ведаешь? — подивился мужичонка. — Я, почитай, всех мужиков в Переяславле знаю, а тебя впервой вижу. Откуль мою кличку пронюхал?
Васютка еще больше рассмеялся:
— Да и не ведал я твоей клички. Много калякаешь, вот и назвал так.
— В самую точку! Меня весь посад Талалаем называет. А так-то я Анисим… Но меня всё больше — Аниська. Аниська Талалай. А тебя как звать?
— Васютка.
— Никак, из приезжих?
— Угадал, Талалай. Из Ростова Великого.
— Вона… Из бывшего стольного града, выходит. Славный город. Сорок лет прожил, но ни разу не бывал…А ты, чую, не из ремесленных. И кафтан доброго сукна, и сапоги из дорогого сафьяна, да и руки не загрубелые. То ли сын боярский, то ли княжой послужилец. Не угадал?
— Не угадал, Талалай. Торговлишкой я промышляю, вот и заехал в ваш город.
— А чего ж тогда на моей завалине сидишь? Аль кто испробовать моей бражки присоветовал?
— Случайно присел. Надумал отдохнуть маленко.
— Ну, коль судьба свела, без бражки не обойтись. Уважь, торговый человек. Правда, в избенке моей черт ногу сломает. Так я тебе прямо сюда вынесу.
Аниська шустро шмыгнул в дом и вскоре вышел из него с полным ковшом браги.
— Испей, Васютка. Такой ты отродясь не пробовал.
— Благодарствую, Анисим.
Васютка принял обеими руками расписанный узорами ковш и отпил несколько глотков. Бражка ему и впрямь понравилась. Был в ней какой-то особый смак, коего он и впрямь никогда не испытывал.
— Зело вкусна, Анисим.
— А я что баял? — довольно поскреб короткими, задубелыми пальцам свою лохматую потылицу Аниська.
— Как же ты ее готовишь?
— Не серчай, Васютка, но оного я тебе ни в жизть не скажу. У каждого мастера свои ухищрения да уловки, хе-хе… Бражка тебе пришлась по душе, а ковша не издержал, и всего-то пригубил. Обижаешь меня, торговый человек.
— Прости, Анисим. Я бы с полной усладой, но дела ждут. Нешуточные дела. Нужна здравая голова.
Васютка поднялся с завалинки.
— Прощай, брат Анисим. Спасибо за угощение. Может, когда и свидимся.
— Свидимся, — утвердительно кивнул головой Аниська Талалай.
* * *
Васютка встал близ оконца, прислушался. Из избы раздавался негромкий, напевный голос:
