— А еще?
— Это все, — сказала Кротиха. — Потом я буду уходить домой. Мне есть чем заняться.
В дверь два раза постучали, и на пороге появился Авиньон. Он сказал что-то на ухо Булару.
— Дамы, — объявил комиссар, — можете идти. Мы пришлем вам ответ по почте.
И он обернулся к Кротихе.
— А вы останьтесь, мадемуазель. Подождите меня здесь.
Остальные девушки продефилировали мимо комиссара к выходу. Авиньон и Булар последовали за ними. Кротиха разглядывала небо сквозь оконное стекло. Выйдя из приемной, Булар запер дверь на два оборота.
— Кто она? — спросил Авиньон.
— Кандидатка, которая меня интересует.
— Вы боитесь, что она улетучится?
— Вот именно. О чем вы хотели поговорить? Давайте, выкладывайте скорее.
Авиньон осмотрелся и тихо сказал:
— Я тут подумал о том, что вы мне говорили.
— И поэтому решили меня побеспокоить?
— Послушайте. Кроме вас только я видел отца Зефиро. В тот день, когда он приезжал опознать Виктора.
— И что?
— Я мог бы поехать к нему. Я готов хоть сейчас.
— Сейчас? Вам что, нужен отпуск, Авиньон?
— Я стараюсь быть вам полезным. Если вы укажете мне место, где он скрывается…
Булар ухватился за мочку уха. Это была государственная тайна. И однажды он уже поставил ее под угрозу.
— Мне надо подумать.
Однако он сразу понял, что это толковая идея. С русским, который ходит за ним по пятам, лишняя осторожность не помешает. Авиньон не хуже него справится с делом, проведя разведку на Аркуде. К тому же комиссар был не прочь сам съездить в Эверленд, к прекрасной Этель…
— Пойдемте, — сказал он. — Я покажу вам одну довольно странную особу.
Он дважды повернул ключ в замке и толкнул дверь.
Голубая приемная была пуста.
Булар бросился к окну.
— Она же говорила… говорила!
— Что?
— Что входит и выходит через окно.
Высунувшись на улицу, оба вглядывались в двор-колодец.
— Это маловероятно, — возразил Авиньон, оценивая высоту.
— Но очень на нее похоже. Ах, чертовка! Кто эта девица?
Комиссар направился к единственному стулу, который не стоял в ряд с другими у стены. На голубом бархатном сиденье лежал конверт.
Булар открыл его.
— Что там? — спросил Авиньон.
— Это личное.
Он сунул письмо в карман. У него не было сил читать его сейчас. Письмо было от матери. Оно начиналось с рецепта зимнего крем-супа из каштанов.
А в это время на крыше Кротиха сбросила туфли на высоких каблуках, распустила пучок, спокойно добралась до западного фасада Дворца правосудия на площади Дофина и только там спустилась на землю. Теперь она шла вдоль реки. После пяти дней непрерывных дождей уровень воды сильно поднялся, местами река даже затопила набережную. Кротиха уселась на краю сквера Вер-Галан
