Матушка Элизабет обладала невероятной энергией. Проходя мимо кустов, она хлестала по ним своей палкой. Кротиха держала ее под левый локоть.
— А яйца? У вас в Париже есть яйца?
— Нет.
Лицо настоятельницы просветлело.
— Сегодня ночью я как раз думала, что, если посылать двух наших сестер каждое воскресенье в Париж с сотней яиц и распродавать их по приходам, мы можем стать Рокфеллерами. Тогда я размещу в трапезной пятьдесят канадских пилотов, а на колокольне — пулеметы. Боши[37]продержатся недолго.
Дорога вывела их прямо к морю. Кротиха сняла туфли.
Матушка Элизабет прикрыла глаза руками.
— Дочь моя, скажите мне сначала, не купается ли здесь Святой Иоанн?
Кротиха оглядела пляж.
— Нет.
— Тем хуже.
В щелке между пальцами настоятельницы мелькнула лукавая искорка. Теперь матушка внимательно смотрела на горизонт.
— У вас есть жених?
— Да.
— Это хорошо. Подождите нашего Святого Иоанна здесь. Он скоро придет. А перед уходом загляните на кухню и попросите булочек. Говорят, в Париже от голода уже едят домашних кошек.
Кротиха села на песок и сказала:
— Большое спасибо, матушка. Вы не заблудитесь на обратной дороге?
— К сожалению, нет, — ответила настоятельница, удаляясь. — Берегите себя, дочь моя. А если вдруг у вас возникнет желание стать монахиней… Места в аббатстве расписаны до конца света, но для вас я сделаю исключение.
Настоятельница ушла, а Кротиха, совершенно ею очарованная, все еще сидела на берегу. Ей захотелось облачиться в монашеские одежды только ради того, чтобы каждое утро видеть, как эта женщина спасает мир.
На несколько минут Кротиха забыла об участи родителей. Шум океана унес ее далеко от этих мест. Она думала об Андрее.
Кротиха не совсем обманула матушку Элизабет, отвечая на вопрос о женихе. Она снова увидела Андрея одним летним утром 1937 года в студенческом общежитии на улице Бак в Париже. Теперь он не прятался. Некоторое время она следила за его перемещениями по городу.
Однажды на Больших Бульварах он подсел к незнакомцу на террасе кафе.
— Птенец погиб, — сказал мужчина.
— Птенец?
— Это прозвище пареньку дали там.
— Какому пареньку? Ванго?
— Замолчи.
Андрей, казалось, был потрясен известием.
— А мой отец?
— Ты встрепенулся как раз вовремя. Если бы ты наконец не навел нас на Птенца, твой отец был бы уже мертв. Но он на свободе и вернулся к семье.
— Я тоже хочу вернуться.
— Как угодно, — сказал незнакомец и встал. — Ты свое дело сделал. Я велел Владу оставить тебя в покое.
— Тогда я еду в Москву.
