— Ау! Подъем! — кто-то сдернул с Леночки одеяло. — Пора вставать, пришло время настоящей работы.
— Оставь меня, — Леночка потянулась за уползающим краем пододеяльника.
И вдруг ее осенило: она способна ощущать позвоночник. Леночка села, широко раскрыла глаза и увидела все того же усмехающегося Фиму. И снова она вспомнила Раю. У нее опустились руки. Она скользнула взглядом по коже на сгибе локтя. Так и есть! Они накачивали ее наркотой. Леночка застонала. Сколько дней прошло? Или недель? Может, лет? Никогда они не сделают с ней того же, что сделали с Раей! Из миллионов шансов у них нет ни одного. Да, они могут держать ее на игле и использовать, как тряпичную куклу, но добровольно — нет!
— Нет! — простонала Леночка. — Нет, сволочь! Нет! Я не буду…
Он не дослушал, пожал плечами и тихим бесцветным голосом сообщил:
— У меня есть снимки, где ты… Ну, в общем, хочешь посмотреть?
Эта новость не застала ее врасплох. Она уже знала от Раи о таком способе шантажа.
— Мне наплевать. Я представляю себе, сколько мерзости ты собрал на пленку… — Говорить становилось все труднее и труднее. Сказывалась многодневная усталость. — Но мне совершенно безразлично, что там у тебя.
— Не думаю. — Он принес и разложил перед ней фотографии. Жуткие, невыносимые, они и сейчас стоят перед ее глазами, хоть и прошло уже больше года.
Вот она держит шприц у руки подруги и смеется. На лице ее довольная улыбка. Можно подумать, что ей доставляет удовольствие то, что она делает. Только взгляд несколько рассеянный, это видно даже на снимке. Волосы у Раечки опущены на лицо, она сидит в кресле, как будто бы ловит кайф, в одних трусиках. Все в том же кружевном треугольничке. Леночка тоже одета не лучше — пояс для чулок и лифчик, бретельки которого спущены с плеч.
Вот она сидит верхом на Рае, которая лежит в ванной. Как это вышло? Кто ее посадил в воду? Когда? Почему Леночка не в состоянии припомнить хотя бы ощущения того, что она была в воде?
Вот она сама себе вводит иглу под кожу. Лица не видно. Краешек голой груди, сгиб локтя и шприц меж тонких пальцев с короткими округлыми ногтевыми пластинками. Да, ей не нравились длинные ногти — несомненно это ее руки. Рядом, на коленях, спиной к объективу — Рая. Но этого не может быть! К тому времени, когда Лена была в состоянии наркотического безумия, Рая уже была мертва.
— А это как тебе, а? — Фима подсунул ей под нос снимок, где она с Раей в центре круга. Ракурс был выбран сверху. «Ромашка» — по кругу мужские колени и возбужденные члены. Ни лиц, ни рук, руки мужчин за спинами, ноги раздвинуты. Рая — а то, что это была она, можно определить по большому родимому пятну меж лопаток, — уперлась головой в чьи-то волосатые ноги, а Леночка, откровенно смеясь в глазок фотоаппарата, тянется языком к эрогированному фаллосу. На губах у нее что-то белое, даже на вид склизкое и мерзкое.
