Взяв листочек, принялся умножать. Почти сломался на сотой итерации, но из принципа довел расчет до конца. Перепроверил. Уставился на бумагу, боясь поверить собственным глазам. Если я нигде не ошибся, а я не ошибся, то где-то на природе лежат бесхозными 700–800 тысяч тонн алексиума. Охренеть! В несколько сотен раз больше, чем нынешняя казна императора, собранная заново с тех времен.
Помечтав немного о том, что можно было бы сделать с эдаким богатством, утешил себя мыслью, что ничего, — за такое просто притопят в том же болоте. Так и уснул, сжимая в руках исчерканный листок, и снилось мне в кои-то веки что-то эпическое, с пафосным преодолением. Слишком впечатлительный я стал в последнее время.
Расставшись с Земелей у ворот особняка, перекрестился (мысленно, все-таки не церковь, чтоб при входе креститься) и тронул колокольчик. Миленькая горняшка с глазами убийцы открыла дверь:
— Господин?
— Егор Николаевич Васин, в девичестве Васильев, по приглашению князя. — Легкий еле слышный фырк показал, что немудреную шутку оценили.
— Прошу; сейчас доложу.
Подоспевший слуга ловко освободил меня от поклажи, предложив подождать на громадном диване в холле. Ей-богу, у меня в прошлой жизни комната меньше была, чем этот монстр, притворяющийся мебелью.
— Егор! Рад видеть вас! — Что бы ни хотел сказать дальше радушный Михаил, вышедший меня встречать, узнать мне было не суждено. Огромный волкодав, до этого лениво трусивший за княжичем, раскрыв пасть, молча метнулся с лестницы в мою сторону.
— Шер! Фу!!! — Ага, а он так и послушался.
Начинать визит с убийства любимого бобика Задунайских показалось мне не комильфо. Не то чтобы я именно этими словами подумал, но смысл был примерно такой. Попытка перепрыгнуть диван и спрятаться за креслом ни к чему не привела — легким движением лапы пес перевернул меня заодно с укрытием, словно мы вместе ничего не весили и… стал вылизывать мне лицо. Когда-то знакомый владелец лабрадора сказал про его охранные качества — не лает, не кусает, может только зализать до смерти. Теперь я знаю, как это должно выглядеть — такое выражение радости чуть не привело к преждевременному инфаркту. Или гибели собаки в следующую секунду, так как мне было уже пофиг на гостеприимство. Просто все произошло настолько внезапно, что только один миг отделял меня от расправы над животным.
Пока суетящийся Михаил оттаскивал сумасшедшую псину, совершенно по-пролетарски кроя ее матом, пока взволнованные домашние подоспели ему на помощь, я заметил совершенно небывалую вещь — у собаки был источник! Слабенький, совершенно не похожий на человеческий, но был! Причем явно ориентированный на
