— Маклифф, почему молчишь? Знаешь, что делают немцы? — Уайтгауз постучал ладонью в грязной перчатке по коробочке связи на груди и окончательно сбил настройку, — проклятая техника, здесь каждый болтик стоит по паре тысяч евродолларов, но ничего не работает!
Ответивший ему голос бортинженера зазвучал глухо, сквозь треск и завывания:
— Слышу тебя не очень. Что у тебя там происходит?
— Немцы свою станцию конопатят титанопластом!
— Получается у них?
— Разве это может получиться? Титанопласт не может выдержать температуру атмосферного трения. Это не кремний и не кварц. А бафинг? Прохождение через атмосферу с разогревом до 2500 по Фаренгейту?
— Ты отогнул кронштейн? Ты где? Я тебя не вижу!
— Я его резал, сверлил, пережигал, бил, но кроме зазубрин ничего не добился. Не знаю, из какого нанометалла он сделан, это что-то не реальное!
Уайтгауз задержал дыхание, чтобы успокоится. В скафандре хлюпала вода, но это была не утечка системы охлаждения, это был пот.
— Давай я к тебе Дыбаля отправлю? — бортинженер нервничал.
— Может быть… Не знаю… Есть связь с Хьюстоном?
— Всё оборудование в масле и воде, и чёрт его знает, как его очистить! — ответил Маклифф.
Уайтгауз поглядел на высотомер — 121 миля в перигее. Он пополз к кронштейну, стравливая страховочный трос.
— Это что? — над правым глазом Уайтгауза, там, где на золотистом стекле светился дисплей контроля параметров скафандра, замигала зелёная лампочка. Это Маклифф требовал от него переключиться на внутреннюю связь. После скороговорки Си-Эн-Си, речь бортинженера казалась заторможенной:
— Рони, я починил приёмник и передатчик, но он кроме шипения ничего не выдаёт. Такое ощущение, что нас глушат средствами радиоэлектронной борьбы.
— Кто может глушить связь на такой высоте, кому мы нужны? Может быть это из-за немцев? Электросварка?
— Охват идёт по всем частотам, с большой амплитудой и пульсацией. Это РЭБ! Нас глушат!
— Ерунда! — Уайтгауз повернулся, собираясь продолжить перемещение и увидел, ярдах в трехстах от себя, крупный, матово поблёскивающий цилиндр с тонким пером раскрытой солнечной батареи.
Чуть дальше, на фоне зелёной полоски северного арктического сияния, висел ещё один спутник.
— Маклифф, вижу спутники по правому борту! Попробуй идентифицировать их системой «свой-чужой»!
— «Свой-чужой» не работает. Есть на спутниках опознавательные знаки?
— Плохая видимость — везде пузырьки воды и топлива из разбитых ёмкостей. Кругом плавает мусор. Когда против света смотришь — сплошной туман!
