Внезапно в его глазах вспыхнула искорка интереса. Нечто, отдаленно похожее на нормальные человеческие чувства и реакции, стало потихоньку-полегоньку пробуждаться в его душе, околдованной лесными дьяволами.
Матвей оторвал взгляд от панцуев, лежавших на его полусогнутых руках, и вперился им в лешего с букетом. Потом спросил:
- Ван У был единственным человеком на Земле, который знал "тайну удачи ва-панцуя"? - Какую тайну? Не понимаю,- буркнул леший. - Ну, тайну... Этот... Как его... Шифр связи с вами. - Нет. Ван У не был нашим единственным слугой. Просто у рода, к которому принадлежал Ван У, имелся свой родовой шифр связи. А теперь им владеет твой род.
- Значит, есть на свете и другие, помимо меня, люди, которые знают "тайну удачи"? ,
- "Тайну удачи"... А-а, теперь я понял. Вот, оказывается, как вы, слуги, называете то, что мы зовем...-Леший замолк, поперхнувшись на полуслове. Затем сказал: - Да. Такие люди есть, но их - мало. Даже очень мало. Три тысячи лет назад вас, слуг, было много, а сейчас...-И леший
час вас, знающих родовые шифры связи, осталось лишь трое на всей Земле. Прощай.
И лесные дьяволы растаяли в воздухе. А фонарь мглисто-голубоватого шара, сиявший в отдалении, в ту же секунду погас.
... Прошло пятнадцать лет. Двадцать. Тридцать. Матвей Фролыч Стародубцев давно уже переехал с Дальнего Востока в Уфу. Мысль вторично вое- - пользоваться "заговором на удачу" посещала его неоднократно. Однако он все откладывал да откладывал поездку в далекие от Уфы, уссурийские леса ради такого дела.
Заканчивая свой рассказ, Стародубцев вернулся к тому, с чего начал его:
- Вот я и говорю, мы, корневщики,- хищники. Мы - истребители хилой последней популяции женьшеня, изредка встречающегося сегодня лишь в уссурийской тайге и совсем уж редко на севере Китая. Но по сравнению с лешими, высвистанными мною неведомо откуда, мы - неумелые любители. Простаки и недотепы!.. Леший - вот настоящие профессионалы в деле сбора женьшеня. Вы обратили внимание на то, что они пользовались мною, как хорошо натасканной собакой? Уж не знаю как, однако панцуй для них отыскивал я. А им оставалось извлекать его из земли. Они и извлекли с воистину нечеловеческой сноровкой. Я вот что думаю... Может быть, осталось в нашем мире так мало женьшеня потому, что эти бравые ребята давным-давно поснимали все сливки? Повыдергивали панцуй всюду, где он некогда буйно и широко рос? Леший, если помните, обмолвился- три тысячи лет назад было у леших много слуг, или, как я понимаю, людей-ищеек, выводящих их на женьшень. А нынче почему-то осталось якобы лишь трое таких людей. Я - один из них. Но даже я один произвел в ту сумасшедшую ночь неслыханное по размерам, разбойное опустошение в тайге. Причем опустошение на многие и многие километры вокруг поляны, на которой повстречался с лешими. Подозреваю, с моей помощью ими были изъяты там на огромной площади все без исключения упие и липие самые, как известно, ценные и самые редко встречающиеся корни панцуя.
