В тот год Матвею Фролычу Стародубцеву не исполнилось еще и пятидесяти лет. Мужчина в самом расцвете сил, он страстно любил шататься по уссурийской тайге в поисках женьшеня. Его страсть подогревалась не только высокими ценами, назначавшимися в заготконторе за каждый отдельный корешок индивидуально, согласно разработанной классификации - класс экстра три ноля, класс экстра ноль, первый класс первой категории, второй категории, второй класс и так далее... Матвей Фролыч был влюблен в уссурийскую тайгу. Августовские дни,
проводимые в походах по ней, он считал лучшими днями своей жизни.
Стародубцев не был особо удачливым корневщиком. За сезон добычи он отыскивал один или два, хорошо - три, а в редчайших случаях - четыре корня женьшеня. Однако даже один найденный корешок давал доход, не соизмеримый с месячной зарплатой тракториста на лесоповале, не такой уж и маленькой, к слову сказать.
Истории с чемоданом, набитым в заготконторе под завязку деньгами, предшествовала другая история.
На окраине деревни, в которой Стародубцев жил, стояла китайская фанза. Она была построена стариком китайцем, прижившимся на русской земле еще с довоенных лет. Ван У - так звали китайца.
Ван У, маленького росточка, сухонький и весь сморщенный, всякий раз расцветал улыбкой, когда видел перед собой здоровяка Матвея Стародубцева, детину почти двухметрового роста, с кулаками, как кувалды, косая сажень в плечах. Как-то так, сами собой, сложились обстоятельства, что Матвей подружился с Ван У. Частенько наведывался в его фанзу, пил там со стариком чай, беседовал о разных житейских пустяках. Старый китаец сносно владел русским языком. Но вот однажды Ван У заболел. А Матвей оказался единственным в деревне человеком, который продолжал навещать тяжко занедужившего старика-китайца. Он приносил ему из своего дома нехитрую крестьянскую снедь, подметал по собственному почину земляной пол в фанзе.
Ван У таял на глазах. Старость не та болезнь, которую можно было вылечить.
Как-то раз вечером, когда до смертного часа китайца оставались считанные дни, тот поманил Матвея, подметавшего пол, к себе. Говорят, ты - ва-панцуй,- прошептал умирающий. "Ва-панцуй" означает на одном из северных китайских диалектов "искатель женьшеня". На том диалекте слово "панцуй" - синоним другого китайского слова "женьшень". Ну, а "ва" - охотник, искатель, собиратель. Матвей знал все это. - Да. Я - ва-панцуй,- ответил он.
- Удачливый? - Нет.
