Она медленно подошла к столу, осмотрела высыпанное на него содержимое сумки. Потом перевела взгляд на «гостью».
— Знакомо, — ответила она. — И где он тебя, такую, подобрал?
— Ну есть одно местечко на Северном.
— Давно?
— Да уж прилично.
— Супер.
Лиза села в кресло напротив барышни. Еще раз окинула ее взглядом. Потом тихо и ровно спросила:
— И сколько берешь?
Анна оживилась.
— Тебе по-родственному скидку сделаю, — и потянулась за игрушкой из сумки.
— Я занимаюсь изучением рынков с восемнадцати лет, — Лизино лицо посерело, нос как-то странно заострился, но она продолжала расслабленно рассматривать проститутку. — Системы скидок и акционные предложения — для идиотов. Сколько, спрашиваю?
На лице Анны нарисовалось глупое выражение. Она почесала за ухом, от чего парик шевельнулся, обиженно засопела и стала собирать скарб обратно в сумку. Туда же полетела и сигарета.
— Я, может, и идиотка. Но свою копеечку зарабатываю, радость людям доставляю. А такие, как ты, даже обслужить по-человечески своего же мужика не могут. Они с горя и шастают по бл*дям уличным.
— Так, может, научишь? — презрительно вытягивая губы, отчетливо проговорила Лиза. — Проведешь ликбез. Даже на практике. Заплачу.
Анна замерла и снова уставилась на Лизу. Потом кивнула и вынула из сумки мобильный.
— Ага. Ну, это мы запросто. Сейчас одному коллеге звякну, он любит, чтобы на нем тренировались.
— Чистоплотный? После него по больницам таскаться не буду?
— Сама у него выяснишь. Мне-то пофиг.
— Дура! — зло хохотнула Лиза Закс.
Следующее произошло за какие-то несколько секунд. Она пересела на диван, вцепилась ногтями в кожу косухи на плечах Анны и притянула ее к себе. Когда между их лицами оставалось несколько миллиметров, прошептала:
— Если я тебя убью, это будет актом милосердия. Иначе та же канава.
В то же мгновение опытный рот захватил губы Лизы уверенным, жестоким поцелуем, язык нагло блуждал у нее во рту, а небольшая ладонь грубо шарила по ее груди. Тоже несколько секунд. Мучительных, гадких, приторно-сладких, как дешевые духи, от которых гудит в голове. Лиза подчинялась. Понимала, что никогда не отмоется. И не могла остановиться, сжимая в кулаках кожу пошлой черной косухи и чувствуя под ней худые плечи этой мерзкой… отвратительной… твари. Сердце выпрыгивало из груди — от ненависти, не от страсти. И она не знала, кого ненавидит: эту женщину или себя?
Анна наваливалась на Лизу всем своим телом. Губ ее не отпускала. Кусала их, скользила по ним языком, сильно втягивала в себя. Коленом раздвинула Лизины ноги, а рука ее теперь блуждала у нее под юбкой. Лиза глухо застонала… и пришла в себя. Нет, она каждую секунду понимала, что происходит. Но собой стала от звука собственного грудного голоса, вырвавшегося откуда-то из черного, удушливого — ее естества. И поняла — больше в воздухе не висит. Размазало по асфальту.
