- Боюсь снова разбить себе сердце. По-твоему, смерти Эрика недостаточно?
- Это только начало.
- Вот именно, если мы опять устроим бессмысленную дележку территории.
- Мы пытались решить все мирно - не вышло.
- Плохо пытались.
- И что ты предлагаешь, сынок? - Брэдли поднялся с кресла, упираясь кулаками в разложенную на столе карту и глядя на старшего сына.
- Взять себя в руки, для начала, - ответил Карри.
- А что потом?
- А потом подумать.
- О чем? - Брэдли усмехнулся, послышалось и еще несколько смешков.
- О том, как мы можем защитить себя и друг друга.
Собрание закончилось спустя еще час - никаких результатов оно не принесло. Президент предлагал провести четкую границу и защищать ее, пресекая любые попытки «Гиен» вломиться на чужую территорию. Большая часть действующих членов клуба - семнадцать из двадцати пяти, - его поддержали. В оппозиции оказались Карри, Джонни, Лысый и еще несколько человек. Остальным их доводы показались неубедительными.
Голосование назначили через неделю - чтобы у всех было время подумать и принять окончательное решение по этому вопросу. Клуб постепенно начал пустеть - постоянно здесь жили только несколько человек.
Карри вернулся в свою комнату, и в голове у него гудело. Лучше всего сейчас было хорошенько выспаться, так что он послушно лег на кровать в надежде, что сон его сморит. Но мысли лезли в голову и не давали расслабиться. Проворочавшись полтора часа, он встал, оделся и вышел во двор, чтобы выкурить на ночной прохладе пару-тройку сигарет.
На третий день пальцы перестали дрожать, но лучше не стало. Она по-прежнему не могла взяться за карандаш или кисточку. Обеспокоенная мать крутилась рядом, постоянно спрашивая, что случилось, но не могла добиться ответа. Миранда и Нэйт звонили по несколько раз в день, но Кристен не брала трубку. Она не хотела с ними разговаривать. Ни с кем не хотела.
На четвертый день она все-таки села за стол и раскрыла нехотя альбом для рисования. Перелистала свои последние рисунки - пейзажные зарисовки, карандашные наброски отдельных предметов быта, пару шутливых карикатур, которые она рисовала в хорошем настроении, - и замерла над чистым листом бумаги. Белоснежное шершавое полотно. Закрыла глаза, и по белому поползли кроваво-красные пятна. Она в ужасе сбросила альбом на пол и прижала к лицу ладони, сотрясаясь от рыданий.
На пятый день она попробовала еще раз. Долго сидела с отрешенным видом, уставившись в пустой лист бумаги. Потом нерешительно взяла в руки карандаш. Повертела в пальцах, прикидывая, и прислонила черный грифель к белой бумаге. Штрихи замелькали быстро, и она неожиданно почувствовала, как возвращается вдохновение. Обычно вдохновение было другим - теплым, согревающим. Сегодня она чувствовала холод, злость, боль, но эти чувства - они тоже могли вдохновлять, они подстегивали, заставляли карандаш быстрее мелькать по бумаге.
