Прекрасно понимала, о чём она говорит. Ковен чернокнижных ведьм был создан женщинами, не желающими мириться с несправедливостью окружающего мира. Они хотели быть сильными. Независимыми. Способными быть гордыми и возвышаться над реалиями. Теми, кто мог бы быть способен жить так, как хочется. Не так, как предписывали история и уклад бытия.
Ангелина сжала мою руку. Её губы растянулись в несмелой улыбке.
— Ты ведь тоже теперь помнишь, да? Там, у озера Аннарим… Ты сделала это. Вспомнила — кто ты. Не смирилась с тем, что навязали. Ты ведь помнишь, да? — в черничных глазах вспыхнула надежда.
— Да, Ангел мой. Я помню, кто мы есть, — согласилась, хоть и не было нужды.
Робкая улыбка на лице девушки стала более отчётливой. Ангелина словно ожила. Её лицо преобразилось мгновенно. Она крепко сжала мою руку.
— В какой-то момент я поняла, что сны — это и есть истина. А всё остальное, что я считала своей жизнью и есть на самом деле сон. Последние полтора года я жила словно в этом сне, — улыбка Ангелины превратилась в холодную усмешку. — Да и не жила вовсе, как оказалось. Просто существовала. Знаешь, в какой-то степени я даже благодарна Максимилиану, что всё вышло именно так. Если бы он не был… Таким, какой он есть, то и я не стала бы собою. Так и жила бы… В незнании.
В последнем я не разделяла её мнение, но спорить с девушкой не хотелось. И без того ей сейчас трудно. Поэтому просто понятливо кивнула.
— Ты хочешь вернуться… — Ангелина замялась, стараясь подбирать слова тщательнее, — к Арту? Разве это возможно после всего того… Что он сделал?
Черничный взгляд пытливо прошёлся по моему лицу. Она ждала от меня объяснений. Но у меня не было однозначного ответа на этот вопрос.
Любовь вообще беспричинна. Мы либо любим, либо нет.
— Артур не желал мне зла, — оправдалась, как смогла. — И я… люблю его. Всегда любила только его одного. В моём сердце не будет другого мужчины никогда, Ангелина. Амит лишь часть пути в моей жизни. Он не… не Арт.
Хотелось сказать гораздо больше. Но я просто не смогла. И не только по причине того, что не могла в первую очередь объяснить себе самой свои чувства. Я так и не решилась признаться ей, что вскоре у меня будет то, чего не будет у неё уже никогда. Не сейчас, когда боль потери дитя ещё так сильна. А может… просто страшно признаться в том, что её жизнь сломана безвозвратно, в отличие от моей.
— Так, значит, — печально ухмыльнулась Ангелина. — Всё равно любишь его. Действительно, любовь странная штука. И почему мы позволяем себе прощать тех, кого любим всегда… Даже невзирая на то, что они не способны любить в ответ?
