Величественное, охваченное огнем копьё, врезалось в самый центр наступавших, вызвав тем самым огромный взрыв. Солдат разбросало по сторонам, перемешав звук от падения их обгорелых тел с пронзительными криками других раненных. Потери превысили пятьдесят единиц, но равнинные гоблины не прекратили наступления.
Разумеется, у них бы и не вышло прекратить. Вслед, за эшелоном из обеих гоблинских рас, следовали две тысячи орков и тысяча великанов, и замешкайся они хоть на мгновенье то были бы попросту растоптаны. Причем неоднократно.
Из-за того, что равнинным гоблинам не доставало хоть какого-то действующего плана, как например у Вождя горных гоблинов Косоги, они решили преобразовать все те насмешки и презрение к ним как к слабейшей расе в свои собственные гнев и ненависть. Эти яростные эмоции были направлены на людей этого мира, которые в конечном счете должны стать рабами, белыми «юмами» на их языке.
Подняв высоко над головой свой грубоватый боевой топор, который он держал обеими руками, более мускулистыми чем у обычного гоблина, Вождь Шибори издал дикий вопль:
Эй вы! Лучника убить первого! Окружить его! Зарезать его! Раздавить его!!
Ра-ра-ра-ра! Убить! Убить! Убить! пять тысяч глоток издали этот боевой клич.
Дюсолберт, с растущим внутри него гневом и жаждой крови, без лишних слов выпустил третий залп из огненных стрел. Количество дотла обугленных гоблинов вновь превысило пятьдесят штук, но не остановила вражеские силы.
Как только расстояние между атакующими и рыцарем сократилось до пятидесяти мелов, Дюсолберт решил поберечь свой Пламенеющий лук и переключился на обычную стрельбу. Выхватывая стальные стрелы из колчана просто в бешенном темпе, он стрелял вслепую, даже не наводясь на какую-то определенную цель. Каждая из этих стрел пронзала насквозь по меньшей мере двух, а то и трех гоблинов.
Стража с их обнаженными клинками рванула вперед, выстраиваясь по бокам от Дюсолберта:
Защищать мастера Рыцаря! Не позволять их мечам коснуться его!
Прокричавший это был молодым командиром гвардии в возрасте около двадцати лет. Он держал перед собой большой, двуручный меч, с которым прошел длительное и интенсивное обучение. Тем не менее, кончик его меча хоть немного, но все же подрагивал.
Дюсолберт думал о том, чтобы попросить их отступить и не лезть вперед. У него не было никакой уверенности в том, что молодые стражники смогут выдержать реальную битву, не проиграв при этом ни в технике, ни в выносливости, даже несмотря на четкое руководство со стороны рыцарей.
