Его широко открытые глаза рассмотрели Шибори, вражеского генерала, прыгнувшего вперед с двумя боевыми топорами в руках, испытывавшего зверскую радость:
В таком месте, против гоблинов? Для меня, Дюсолберта, Рыцаря Единства, потерпеть здесь поражение абсолютно невозможно.
«Невозможно».
Эта мысль может оказаться опасным ядом для его упрямой психики. Впрочем, она оставалась близкой к состоянию «Берсерка», как у Сигросига, и Дюсолберт остановился, когда его сознание оцепенело.
Рыцарь мог только смотреть, как смертоносный клинок приближался все ближе и ближе, прежде чем он услышал крик, хриплый от усталости, но все же доблестный:
Уважаемый рыцарь!..
Один защитник бросился на вражеского генерала. Это был тот молодой командир защитников. Юнец, чье имя он даже не слышал, поднял меч двумя руками и нанес резкий удар сверху.
В ответ вражеский генерал взмахнул боевым молотом в левой руке, как будто его это побеспокоило.
Раздался глухой, пронзительный металлический звук.
Хотя он был ничтожно мал по сравнению с вражеским генералом, командир защитников был крупным и носил тяжелую броню, но отлетел как пушинка, сделав два или три оборота по земле. Физическая сила оказалась мощнее, чем его техника, скорость и снаряжение.
Глаза получеловека засияли красным и сузились. Высвободив убийственную ауру зверя, он прыгнул и взмахнул топором в правой руке, как будто для того, чтобы положить конец командиру защитников, который мог вновь подняться.
Нет. Я не могу позволить новых жертв как рыцарь, и как их командир!
Эта мысль мгновенно, как вспышка молнии, вонзилась в замершую психику Дюсолберта.
Потребовались считанные секунды, чтобы встряхнуть двух элитных гоблинов, схвативших его, подняться и переместиться к командиру защитников. Если он выбросит меч в правой руке, то это приведет его к отсрочке неминуемой гибели.
Прежде чем он успел подумать, что же делать дальше, его руки взмахнули почти на автомате, выполнив то, о чем бы он никогда не подумал.
Схватив длинный меч правой рукой словно стрелу, он натянул его на тетиву «Пламенеющего лука» и яростно отпустил её.
Дюсолберт ощутил сильное сопротивление, как будто он тащил большой канат, прикрепленный к земле. Интенсивная боль практически полностью стерла его сознание.
Несмотря на это, Дюсолберт, испустив стон из его стиснутых зубов, натянул тетиву до предела. Заняв позицию для огненной атаки, он заорал:
Разгорись, неистовое пламя!
Божественный инструмент откликнулся на зов его владельца, не произнесшего всего заклинания.
