Отбой. Василий повернулся. Мариша и Иван ждали.
— Ну, моряки будут!.. А вот с рабочими — хлопотня! Завтра-ж праздник, на заводах никого… Газет не будет… И типографии ночью сегодня не работают…
Иван покрутил головой.
— И нелегальной ни одной на ходу нет… Вот что она делает, свобода… И оповестить, когда нужно, нечем…
— На гектографе можно бы… — вслух подумала Мара. — Но очень уж… кустарно… Не годится…
— Не ломайте голов, — засмеялся Василий. — Вы что — за Центральное Бюро и Петроградский Комитет думать собираетесь? Как только телеграмма пришла, все уже давным-давно на ногах. Все меры, какие только можно было принять, — приняты. По полкам — я самолично звонил — за солдат ручаться можно: в достаточном количество будут… За заставы — завтра с утра поедут. В восемь, в районном получите направление. А пока — идите себе по своим делам… У вас вид тоже что-то, я скажу, — жениховский.
— А на вокзал — к десяти?
— Да. Только комитетские свои билеты возьмите, а то на платформу не пустят: контроль установлен будет сугубый.
Иван посмотрел на Маришу. Марина сказала, чтобы выиграть время:
— А вы, товарищ Василий… с нами тоже… Завтра, я хочу сказать?.. Но до чего страшно, все-таки… Вдруг мы завтра товарища Ленина не как следует встретим…
Встреча вождя
Тревога оказалась напрасной. Уже к семи часам на площади перед вокзалом было не протолкаться, и далеко — по Нижегородской, глазом не взять, — тянулась сплошная толпа. Заводы, заводы, полки. Не смолкая, звенели в ночном уже воздухе песни. Без песни столько часов не простоять на ногах: стоят с семи, теперь уж одиннадцать, а поезд, слыхать, раньше двенадцати не придет. На то и поезд, чтобы опаздывать. Даже когда он везет Ленина.
С четырех углов били снопами белого, слепящего света прожекторы. И в этом белом недвижном огне багровели особо алым, особо ярким живым светом красные, без числа, знамена. У подъезда вокзала коваными башнями грозились броневики.
Мариша сжала руку Ивану.
— Иван… До чего хорошо!
«Член Комитета» — слово волшебное: даже сквозь такую толпу оно провело на вокзал.
Контроль действительно оказался строгий. Но — свой, Выборгский: из Выборгского Комитета и Выборгской Рабочей Гвардии.
На платформе народу — тоже гибель. Делегации. Стоит в строю отряд рабочей гвардии. Уже по весеннему. От того, что на людях нет полушубков, несуразных ватных курток, кажутся они особенно стройными и ладными. Блестят начищенные винтовки. Никита перед фронтом, бледный, глаза ушли далеко вглубь.
