Зор перебирался через камни, включив фонарик, и рассказывал Агнии страшные истории:
– Зима в этом году пришла рано, поэтому медведи особенно голодные и свирепые сейчас.
– Зор, перестань, мне итак страшно!
Копа немного отстала, рассматривая звёздное небо, оступилась, и её нога провалилась в провал в снегу. Шарик чуть не полетел вслед за ней, запутавшись в поводке. Кто-то схватил девушку в темноте за руку и помог выбраться из расщелины.
– Это уже не смешно, – воскликнула Копа, столкнувшись с Яном нос к носу. Перед её глазами вспыхнул страх, и она начала лихорадочно придумывать, как предупредить Пуховую и Махровую не появляться. Ведь они, сами того не желая, привели за собой чужака.
Она оттолкнула Яна и, спотыкаясь о камни и сугробы, побежала к Зору.
– Вы становитесь навязчивым, мой друг, – крикнул Зор, заслоняя собой Копу.
Ян стоял на возвышении чёрной тенью. Он тоже включил фонарик и спустился к ним. Из-за мехового воротника тулупа выглядывали любопытные глаза Рамона.
– Простите, что напугал вас. Но, согласитесь, добровольно вы меня с собой не взяли бы. Давайте разведём костёр и поговорим. Я так понимаю, что привал здесь.
– Вы чрезвычайно догадливы, сударь, – перенимая его манеру общения, ответила Копа.
– Сегодня северное полушарие нашей Земли полностью погружается в ледяную ночь, – продолжил Ян. – Сегодня солнечный свет, будто умирает для нас. И только в эту ночь зимнего солнцестояния становится понятно, что без солнца, мы никто и ничто.
– Да, границы между мирами открыты. Что ты знаешь об этом? – спросил Зор.
– Поверь, очень много, – с грустью отозвался Ян и встрепенулся, будто увидев кого – то. – А вот и они.
На массивный камень прыгнули два носка. Белоснежная Пуховая, с розовой пяткой, и Махровая, в нежно-голубую полоску.
«Солнечный свет погибнет, а завтра родится вновь. И так бесконечно», – телепортировали они хором свои мысли всем собравшимся.
Копа и Агния обрадовались встрече, подбежали к носкам и готовы были затискать их пушистые мордочки. Как ни странно, Шарик спокойно реагировал на мягкие комки, а Рамон даже выпрыгнул из тулупа и потёрся щекой о Махровую.
«Я боюсь щекотки», – хихикнула она мыслями.
Пуховая развязала бантик из красной шерстяной нити на манжете Махровой и опоясала ею всех, без исключения. Зор чихнул и через мгновение ощутил на лице широкую и мохнатую ветку ели. Запахло шишками, и щеки коснулся тёплый воздух. Агния открыла глаза и увидела, что они оказались на утоптанной снежной поляне. С одной стороны, она понимала, что они находятся в лесу, но вокруг поляны круговым забором выстроились огромные снежные сугробы, а между ними распластали лапы величественные многовековые ели, которые защищали от ветра, холода и опасности, поэтому создавалось полное ощущение, что они стоят внутри неприступной, но уютной крепости. Только над самыми верхушками деревьев виднелся краешек тёмного неба. На ветвях висели гирлянды и фонарики, мерцая теплым светом. Лапы у деревьев оказались настолько мощными и сросшимися друг с другом, что Пуховая предложила Копе прогуляться по ним, словно по лестнице, наверх, чтобы оценить комнату в дупле дерева. Ночлег в дереве выглядел шикарно. Огромное дупло свободно вместило бы в себя человек семь. На стенах, внутри ели, висели картины с портретами булькающих оборотней и белоснежной плесени из омшаника, а в центре расположилось свитое гнёздышко, размером с двуспальную кровать, в нём лежало много подушек, набитых лебединым пухом. Копа упала в подушки и воскликнула:
