– Как бабушка смогла убедить тебя? – удивился Зор.
– Она может летать, помогать своим живым родственникам. Я всего этого здесь делать не могу. Мне нужно сначала умереть в нашем мире, чтобы существовать тут наравне с остальными.
– Дедушка, – подозрительно продолжил Зор, – не хочешь ли ты сказать, что задумал вернуться, чтобы погибнуть?
– Нет, нет, внучек. Ты неправильно меня понял, – Окул поспешно объяснил. – Я ещё по дочке соскучился, то есть по твоей маме. Поживу с вами пока не придёт естественное время покинуть живых.
– В таком случае, я рад.
– Но я по-прежнему думаю, что выхода отсюда нет, – вздохнул дед.
– Мы могли опоздать, – развёл руками Зор. – Булькающие оборотни не дают о себе знать.
Копа бегала по двору с Шариком и учила его подавать лапу. Агния лежала в темноте на печке и плакала, рассуждая, что всё напрасно: дни летнего солнцестояния закончились, они ещё здесь, и она больше никогда не увидит солнышко и родных. Из тёмного угла вышла курица с лысой головой, из которой вертикально торчало только одно перо.
– Я, Сабруля, – представилась она.
– Очень приятно, Агния, – девушка вытерла слёзы. – Мы вас так ждём.
– Выйдете во двор, попрощайтесь с Марией и псом, теперь, когда вы все собрались в одном месте и согласны покинуть этот мир, мы можем вернуть вас домой.
С этими словами булькающий оборотень растворился в воздухе. Агния спрыгнула с печи и, что есть духу, побежала сообщать всем радостную новость.
– Что значит попрощаться с Шариком? – Копа в изумлении смотрела на Агу.
– Копа, курица сказала… ты же знаешь, что Шарик, он уже был здесь, когда мы пришли, получается… он мёртв… как и бабушка Мария…
– Ага, о чём ты говоришь? – Копа продолжала непонимающе хлопать ресницами.
– Он хромает… может его сбила машина… Я не знаю, – Ага посмотрела на Зора, в поиске поддержки. Он как раз приближался к девушкам.
– Мы уходим, – сказал он. – Пёс не может пойти с нами, и мне тоже очень жаль.
Копа посмотрела на них, потом на Шарика. Собака сидела у ног девушки и глядела на хозяйку, наклонив на бок голову и протягивая лапу.
– Да вы что? Да как же? А как же он без меня?
Копа села на траву и расплакалась. У Агнии тоже потекли слёзы по щеке.
– Вы взгляните, он же живой! Вы не видите, что ли?! Мой красавчик. Не отдам! Жив он, слышите!
Она схватила пса и, рыдая, уткнулась головой ему в шею, закрыла глаза и стала гладить мягкую шерсть. Шарик ничего не понял и в ответ облизал ухо Копы.
С яблони спрыгнули Пуховая и Махровая и стали обматывать всех красной шерстяной нитью. Допрыгали до сарая и обвязали лежащего Прова. Бабушка Мария стояла в стороне и грустно улыбалась. Зор помахал ей рукой, осознавая, что момент прощанья всегда сложный, и он с трудом сдерживает комок в горле. Вдруг Копа почувствовала, что гладит пустоту. Она открыла глаза и обнаружила, что сидит на залитой солнцем лужайке во дворе дома Зора. Агния оглянулась вокруг, с восторгом понимая, что они вернулись. Дедушка побежал в сторону входной двери, а за ним и Зор. На порог вышла мама Зора, вскрикнула от радости и обняла отца и сына.
