Может, в будущем году она уверится в себе и скажет ему по-женски: «Фил! Не надо злиться… Я люблю тебя, Фил, делай со мной, что захочешь… Говори со мною, Фил…» Но в этом году она хранит еще колючее детское достоинство, она сопротивляется, и Филу не нравится этот отпор.
Он смотрел на грациозную, бесплотную девочку, что спускалась в этот час к морю. Ему не хотелось ее ласкать, скорее уж побить, но он хотел бы видеть ее доверчивой и чтоб она была обещанием ему одному и никому не принадлежала, как эти сокровища, которые волновали его: длинные лепестки, агатовые шарики, раковины и зерна, картинки, маленькие серебряные часы…
— Подожди меня, Венка! Я иду с тобой! — крикнул он.
Она замедлила шаг, но не обернулась. Он в несколько прыжков догнал ее и завладел одним из сачков.
— Зачем тебе два?
— Я взяла тот, что поменьше, для узких щелей, и мой всегдашний.
Он погрузил в ее голубые глаза более нежный, чем у нее, взгляд темных своих глаз.
— Так это, значит, не для меня?
Тут он протянул ей руку, чтобы помочь пролезть между камнями, щеки ее заалели от прилившей к ним крови. Она смешалась от непривычного для нее жеста, от непривычного взгляда.
Вчера они бок о бок лазали по скалам, исследовали расщелины — каждый на свой страх и риск… Такая же ловкая и гибкая, как он, она и не думала взывать к нему о помощи…
— Ты не можешь быть чуточку мягче? — взмолился он, когда она резко отдернула руку. — Ты что-нибудь имеешь против меня?
Она закусила губы, все в трещинах от ежедневных купаний в море, и продолжала карабкаться на скалы, сплошь покрытые моллюсками. Она думала, она была полна сомнений. Какой же он на самом деле? Вот он, предупредительный, галантный, предлагает ей руку, как даме… Она медленно опустила сачок в расщелину, где под неподвижной морской водой росли водоросли, вырисовывались голотурии, «волки», разные рыбы с огромными головами и плавниками, черные крабы с красной оторочкой, креветки… Тень от Филиппа упала на залитую солнцем воду.
— Отойди! Твоя тень распугает мне креветок, и потом, эта расщелина моя!
Он не настаивал, и она продолжала ловлю одна, нетерпеливая, не такая ловкая, как всегда. Она так резко опустила сачок, что из-под него ускользнуло десять креветок, даже двадцать, они забились в щели и оттуда тонкими бородками осторожно пробовали воду и всем своим видом показывали, что им не страшно это орудие их ловли…
— Фил! Фил! Иди сюда! Тут полно креветок, но они не даются!
Он, не торопясь подошел, наклонился над этой маленькой, кишащей разной живностью пропастью.
