Остальных же продолжает мучить перегрузка. Сколько же она длится? Барон взглянул на часы. Сейчас половина первого. Не может быть! Так мало!? Хейерлинг забормотал молитву, но не закончил ее, погрузившись полностью в ощущения, вызванные страшной тяжестью во всем теле.
Когда Хейерлинг совсем пал духом, не представляя, когда же, наконец, подъем закончится, "Марию Магдалину" резко тряхнуло так, что мгновение казалось, будто она разлетится на куски. Донесшийся до барона голос сообщил:
- Третья ступень отошла.
В этот миг перегрузки кончились. Барон, почувствовавший как резко ушел из-под ног пол корабля и кровь ударила в голову так что в ушах зазвенело, принялся выпутываться из опутавших его как мумию, сыромятных ремней. Одно неосторожное движение - и он выскочил из кресла и стукнулся об пол. Трудно сказать насколько долго пребывал бы в таком состоянии барон, если бы на помощь вовремя не подоспел Колодный. Казимир ловко придал барону вертикальное положение. Постепенно в ушах перестало звенеть, сердце утихло; Хейерлинг вздохнул с облегчением.
- Корабль выведен на орбиту.
Это коротенькое сообщение резко подняло настроение барона. Снизу послышались аплодисменты: пришедшие в себя после длительной перегрузки монахи-иезуиты радовались вознесению в сферы небесные.
Неуклюже переступая ногами, то и дело припадающими к полу, Хейерлинг подошел к окну. Выглянул и замер.
- Господи! - невольно вырвалось у него примерно минуту спустя. Более он не мог произнести ни слова, столь поразил его увиденное за окном. В этот момент оконный ряд корабля "Мария Магдалина" был сориентирован в пространстве так, что выглянувший барон увидел перед собой Землю, медленно кружащую на черном бархате ночного покрывала, утыканного бесчисленными бусинами звезд.
Хрупкий голубой шар весь в разводах белых облаков, из-за которых проглядывали разноцветные разводы суши и воды, походил на переливающийся в лучах восходившего солнца бриллиант, окаймленный тонким прозрачным ореолом. Барон долго вглядывался в него, впитывая его красоту, наслаждаясь ей. Шар Земли висел совсем рядом, кажется, протяни руку и дотронешься до него. Только надо быть очень осторожным, одно неосторожное движение - и он разобьется на мириады осколков, тускло светящихся на фоне звезд.
А звезды! Самые неприметные бисеринки светятся так, точно находятся совсем рядом, на расстоянии в худшем случае - нескольких футов, что же говорить о тех светилах, чей блеск отражается на закатной стороне Земли, за медленно движущейся по планете полосой терминатора, поглощающей страны и народы, океаны и континенты и отдавая их, возвращая светилу на краткий миг лучезарного дня во мраке беспрестанной вселенской ночи. И весь бархат космоса играет и переливается ими. А у самого края окна едва заметно тускло серебрится Луна, ставшая соседкой.
