– Жизнь на Рублевке сама по себе насквозь искусственная, – ответила Агата. – Искусственные груди, губы… Искусственные мысли и слова. Ничего естественного, Степа. А вот ты, похоже, не из наших.
– Точно. Не из ваших. Ты, часом, не видела тут голой ба… Девушки. Грязная она такая…
– Нет. Я здесь одна. И всегда буду одна. После того, как этот урод меня убил…
– Что ты плетешь?! И вообще, откуда ты здесь взялась?
– Гм… Я, в отличие от тебя, местная. Жила здесь со своим пузатым папиком, пока он не отыскал себе одну молоденькую сучку. Б-р-р… Видел бы ты ее! Вот она точно была грязной стервой. В общем, они решили от меня избавиться. Ну и… Это оказалось очень легко. Я ведь сидела на антидепрессантах и почти не сопротивлялась, когда меня убивали. Потом папик вынес мой труп в сад и зарыл. Как раз под этим деревом. Здесь!
Блондинка топнула ногой. От удара изящной туфельки по земле пробежала черная трещина, которая стремительно расширялась, разрезая зеленый газон травы. Агата оказалась на краю прямоугольника могилы, с улыбкой прыгнула в нее. И уже оттуда, стоя по грудь в земле, сообщила Степану:
– И с тех пор я гнию здесь. Черви, Степа, больше всего мне досаждают черви!
В подтверждение слов блондинки из могилы выполз червь. Черная ромбовидная чешуя блеснула в лучах уже потухающего солнца. Голова гада приподнялась, отростки-щупальца хищно зашевелились. А в могиле вместо Агаты стояло уже знакомое Степану голое, грязное существо, глаза которого выглядели как ямы, наполненные расплавленным золотом.
«Да была ли вообще эта могила?» Нет. Голая женщина прижималась спиной к бетонной стене бункера. Исчезла и поляна вместе с деревом. Потухло солнце. Только червь остался.
Степан вскинул автомат. Теперь, когда противник был перед ним, мужчина чувствовал себя гораздо увереннее: никаких полян и трав, блондинок и их мрачных рассказов о рублевских нравах. Просто червь и пролом в стене, через который тварь вползла в бункер. Ах да! Еще и эта ведьма. Теперь Бамбуло не сомневался – приступ галлюцинации у него вызвала эта глазастая стерва. Она была гораздо опаснее червя. «Так получай же!»
Степан отвел ствол чуть в сторону и надавил на курок. Очередь прошила женщине грудь. Ведьма без звука рухнула у стены. Теперь свою порцию свинца должен был получить и червь. Однако выстрелить Бамбуло не успел. Гад вдруг бросился на упавшую женщину и обвил ее талию. Ш-ш-ш! Во все стороны полетели клочки кожи и окровавленной плоти. Туловище монстра погружалось в тело жертвы. Острые, как бритвы, кромки чешуи работали, словно пила.
