Тебе орлу доступно небо К тебе склоняется Христос А мы для хлева и для хлеба Закапываемся в навоз
Наивный плут князь Мышкин в сбруе Нас ужасая и дразня Искариотских поцелуев Беги воскликнув Чур меня
Но помни: в суетности мира Держать пред господом ответ Смертельно смертному... Секира Над головой твоей грядет
Врунишка с вечностью в обнимку Дурашка книжный том и гном Накрывшись трансцендентной дымкой Ты растворяешься в фантом
Лети... Тебя века искала Твоя безумная стезя На грани кала и астрала С тобой помолятся друзья
29 января 1969 года
IX.
Г. Мар.
Есть в тайном творчестве опасный привкус тленья, Навеянный поветрием чумы, Ведь может метастаз стихотворенья Разъесть навылет детские умы...
И живописца кисть неумолимо Ударами загонит на костер, Коль он пыльцу божественного грима Еще со лба и пухлых щек не стер.
Распни Христа и счастлив будь, безбожник. Поэт, заткни гугнявых губ сортир. Зарежь в себе художника, художник, Перекрестись и важно выйди в мир.
Теург, переболей шизофренией, Зиждительным горением творца... Взлети над мглисто-пепельной Россией И мудро жди амнистии конца.
8 ноября 1977 года
X.
Друзьям
Оплеван я и завербован Тоской, раскаяньем, стыдом. Мой путь давно предзнаменован На выбор: кладбище? Дурдом?
Я жить устал. Сладчайший Боже, В свои нескучные сады Возьми меня, пусть я ничтожен, Но знал фонемные лады.
Смерть-избавительница, ныне Приди... сочтемся за труды. Я, словно туарег в пустыне, Хочу испить твоей воды.
Мне ничего уже не надо. Я понял все и испытал. Моя посмертная награда Мной недописанный хорал.
Я - полутруп живой и тленный. Рассейся, Майи пелена. Потустороннею вселенной Моя душа полонена.
Моя затейливая совесть Фальшивит звонким бубенцом. Жизнь - утомительная повесть, К тому ж с разгаданным концом.
Прощайте, господа и дамы! Счастливо бегать по Руси! Исчерпана земная драма, А эпилог - на небеси.
Рифмованным чревовещаньем Гневлю я Господа, дурак. Храни, Христос, по завещанью Жену и всех моих собак.
28 сентября 1980 года
XI.
Д.
Не обижаясь на смешки Друзей, родителей, знакомых, Я собирал свои стишки, Как новобранцев военкомы.
Угрюмой ватничной гурьбой, Дыша портвейным перегаром, Они бредут, как на убой, По петербургским тротуарам.
Несут заплечные мешки, Где спички, мыло, поллитровка, Мои нелепые стишки, Обкарнанные под нулевку.
Тот кривоног, тот лопоух Кретины с блоковской ухмылкой Сыны мои... У крайних двух Шестнадцать глаз и семь затылков.
