27 апреля 1993 года
90.
ДВАДЦАТЬ ДВА ПОСЛАНИЯ
I.
В. К.
Возликовала духа плоть. Намокла нижняя рубаха. Ослобонил меня Господь От разъедающего страха.
В извивах пакостных словес, Шизоидных и лучезарных, Страх стушевался и исчез, И я захныкал благодарно.
Набрякших век подъемный мост, Скрипя, открыл картину мира. Ответ на все вопросы прост: Не сотвори себе кумира.
Запей духовный бутерброд Глотком воды чужого моря, Забудь народ, оплот и род, Вдохни соленый воздух горя.
Я - пассажир, а не судья В не мной сколоченном ковчеге... Вонзись, харонова ладья, В песок на залетейском бреге.
24 февраля 1978 года
II.
В. Т.
Сними мишурное обличье. Побудь в раздумье недвижим. Яви таимое величье Не только близким, но чужим.
Ведь маска площадного мима Навек не скроет хитреца. Картон в чаду огня и дыма Пронижет аура лица.
И все увидят, холодея, Что, нарушая общий строй, Под балахоном лицедея Бредет трагический герой.
За ним на фуре в пестрых лентах Везут нехитрый гардероб, И серебро для монумента, И эшафот, и тесный гроб,
Ведро чернил, полпуда грима, Реприз дубовый поставец, Тугие крылья серафима, И поэтический венец...
Друзья склонятся горделиво. Враги рассеются, как дым... И ты уйдешь неторопливо На небо вечно молодым.
9 августа 1978 года
III.
Г. М.
Щеголеватый поползень, артист, Артикул разучивший под сурдинку, Гнетет тебя факира тяжкий свист И загоняет выспренно в корзинку. В норе из прутьев - теплое гнилье: Труха, трава, вода и даже пища. Ползи в свое предвечное жилье, В дарованное утлое жилище.
Перевари несбывшийся пленер, Сжав челюсти в неумолимой муке, Пока фигляр не бросит на ковер Перед толпой выделывать кунштюки.
Очковой кобры неподъемна роль Для поползня-ужа, художника-придурка... Укрой от всех надуманную боль, Фальшиво размалеванная шкурка.
Толпа зевак топорщит бельма глаз, Перстами тычет и гогочет гадко. Не умирай от гордости, сейчас Очнешься от сердечного припадка.
Раздуй свой бестелесный капюшон, Облей слюной вспухающее жало... Гляди: факир от ужаса смешон, А рыночная мразь бежала.
11 февраля 1979 года
IV.
А. Ст.
Глухонемой меж кукол хора, Усталый, нежный и хромой Любовник дряблой Терпсихоры Идет в метро. Пора домой.
Зал пуст, как пошлая бутылка. Нога болит. Спектакль не впрок. От пропотевшего затылка Клубится в сумерках парок.
Отхаркались аплодисменты. Привычный грим небрежно стерт. Затасканные комплименты Нашептывает грустный черт.
Где композитор, балетмейстер? Жрецы, завистники в душе... Ушли варить невкусный клейстер Для будущих папье-маше.
