— Моя взяла, моя взяла, — и снова дунул в трубочку. И тут шар как лопнет; он до того напугался, что его замутило.
— Ха-ха, хо-хо-хо, — веселился дядя Дэвид. — Молодчага. У меня бы так нипочем не вышло. Давай-ка, попробуем. — Он стал дуть в трубочку — и красивый шар рос-рос, заколыхался и лопнул — в руке у него остался лишь яркий обрывок резины. Вот это игра так игра. Они играли до тех пор, пока не пришла бабушка и не сказала:
— Пора ужинать, Нет, нет, за столом надувать шары нельзя. А завтра посмотрим.
И тем все кончилось.
Назавтра шаров ему не дали, вместо этого спозаранку подняли с постели, искупали в теплой мыльной воде и накормили сытным завтраком: яйца всмятку, тосты, варенье, молоко. Бабушка пришла поцеловать его и поздороваться.
— Надеюсь, ты будешь хорошим мальчиком, будешь слушаться учительницу.
— Учительница — это что такое? — спросил мальчуган.
— В школе у тебя будет учительница, — сказала бабушка. — Она тебе расскажет про самые разные вещи, а ты делай все, что она велит.
Мама и папа много говорили про школу и про то, что им придется его туда отдать. Они рассказывали, что это чудо что такое — там всякие, какие только ни пожелаешь, игрушки и много детей, и с ними можно играть. Он считал, что ему все про школу известно.
— Бабушка, а я и не знал, что мне пора в школу, — сказал он. — Мы сегодня туда пойдем?
— Прямо сейчас, — сказала бабушка. — Я же тебя еще неделю назад предупредила.
Пришла старая Дженет, уже при шляпе. Шляпа, смахивавшая на колючее гнездо, держалась на голове пропущенной под пучок резинкой.
— Идем, — сказала Дженет. — У меня сегодня дел невпроворот.
Шею Дженет обернула дохлой кошкой, отвислые подбородки старухи примяли острые кошкины ушки.
Мальчик был взбудоражен, рвался вперед.
— Сказано тебе, держи меня за руку, — велела Дженет. — Не убегай вперед — задавят.
— И пусть задавят, пусть задавят, — выпевал мальчуган на свой собственный мотив.
— Ты что это такое поешь, у меня прямо мурашки по коже, — сказала Дженет. — Держи меня за руку, вот так. — Она пригнулась и посмотрела, но не на его лицо, а на брюки. Он проследил за ее взглядом.
— Ну и ну, — сказала Дженет. — Совсем запамятовала. И ведь хотела же зашить. Знала наперед, что так выйдет. Говорила же бабушке, что так выйдет.
— Что выйдет? — спросил мальчуган.
— Да ты посмотри на себя, — рассердилась Дженет.
Он посмотрел. Из прорешки синих шерстяных штанишек торчал кончик. Штанишки оканчивались выше колен, носки ниже колен, и всю зиму у него мерзли коленки. Он вспомнил, как мерзли коленки в холодную погоду. И как ему порой приходилось прятать кончик, когда тот вылезал из прорешки, потому что кончик тоже мерз. Он сразу смекнул, что не так, и попытался привести себя в порядок, да мешали рукавички.
