— Точнее: сколько солдат?
— Около семидесяти.
— Маловато.
— Как так — «маловато»? Обычный состав гарнизонов всех наших пограничных постов.
— Для мирного времени! Не обманывайте себя, капитан… Вы отлично понимаете, что на ваш форт прежде всего обрушится накопившаяся ненависть коренных жителей прерий…
— Да объясните же, наконец, толком! — воскликнул капитан. — В чем дело…
Он не успел докончить: в дверях показался капрал. Раздосадованный этим неуместным вторжением, капитан резко повернулся и раздраженно спросил:
— Ну что там еще, капрал? Никогда не оставят в покое!
— Прошу прощения, сеньор капитан, — ответил бедняга, испуганный столь резким окриком, — но меня послал к вам господин лейтенант.
— Так что же ему от меня надо? Да говорите же скорей! Ну!
— Сеньор капитан! Замечен крупный конный отряд. Он мчится во весь опор прямо на наш форт. Сеньор лейтенант приказал предупредить вас.
— Вот как! — воскликнул капитан, многозначительно взглянув на своего гостя. — Уж не передовой ли это отряд неприятеля, нападение которого вы только что предсказывали?
— Эти всадники, — улыбаясь, ответил Твердая Рука, — с самого утра гонятся за доном Руисом и за мной. Я не думаю, что это индейцы.
— А что думает сеньор лейтенант? — обратился дон Маркос к своему капралу.
— Всадники еще слишком далеко, так что нет никакой возможности распознать их сквозь густое облако пыли, сеньор капитан.
— Понятно! Пойти разве самому взглянуть… — сказал капитан, поднимаясь. — Вы со мной? — спросил он своего гостя.
— Разумеется!
Твердая Рука встал, взял ружье, прислоненное им раньше в углу, и вышел вслед за капитаном.
В гостиной, куда они вошли, брат и сестра продолжали утолять свой голод. Молодой мексиканец тотчас же поднялся навстречу капитану.
— Я уже знаю, дон Маркос, что на форт готовится нападение; наверно, это сообщники тех самых разбойников, с которыми нам с сестрой пришлось иметь дело вчера. А поэтому у теня к вам просьба, дорогой кузен: поскольку на этот раз вам придется драться, вступаясь за нас, разрешите уж и мне пострелять вместе с вами.
— Ради бога! — весело ответил капитан. — Хотя, по правде говоря, эти негодяи не заслуживают такого внимания.
— Что ты хочешь делать? Опомнись! Останься здесь!.. Со мной!.. — умоляла брата донья Марианна.
— Не могу, дорогая, — отшучивался тот, целуя сестру. — Что подумает обо мне мой кузен, если я буду прятаться от пуль, когда другие будут сражаться!
— Не бойтесь за него, нинья[15]
