– Нырнул-вынырнул и все, ты прощен?
– Ты не просто ныряешь, ты смываешь с себя то, что хочешь смыть, желаешь оставить в той, прошлой жизни. Без духовной составляющей любой обряд – лишь пустое, ничего не значащее действо. Водолазы, погружаясь и выныривая, не проходят каждый раз крещение, ибо отсутствует духовная составляющая. Вода лишь символ, главная работа и главный обряд – внутри. И исповедь, без внутренней работы, лишь простое перечисление грехов и пустое сотрясание воздуха.
– Исповедь? – слово далеко не новое, но хотелось услышать, что скажет монах.
– Исповедь, это не рассказ, или перечисление своих грехов, ты как бы заново переживаешь их, содрогаясь от отвращения к самому себе, тому, кто совершил их, ты выталкиваешь их и все, что привело к ним, из себя, искренне раскаиваясь и надеясь, что подобное не повторится вновь. Но исповедаться можно не только человеку, но и непосредственно Богу. Искренняя, идущая от души молитва – вот что достигает ушей его. Как уже говорил, без внутренней работы, это лишь пустое сотрясание воздуха.
– И он простит?
– Бог все простит, Бог – милостив. Куда сложнее и куда проще, чтобы ты простил себя сам. Если ты прощаешь себя за совершенное, не значит ли это, что взял на себя работу Бога, и получается – раскаяние далеко от искреннего. Если не можешь простить – значит, живешь с этой мукой, но, если Бог простил, не идет ли такая жизнь в разрез с волей Его.
– Так что же, нет выхода?
– Не грешить.
– Этот выход не для меня. Поздно.
– Тогда живи так, чтобы вся последующая жизнь искупала поступки предыдущей. Совершай благие дела, не важно какие – от раздачи милостыни – до перевести старушку через дорогу, от улыбнуться и пожелать добра в ответ на хамство – до спасения жизни, ценой собственной. Твое искупление, твоя жертва. Нет меры благовидных и неблаговидных деяний, нельзя сказать, что за одно убийство, а я думаю, именно это гнетет тебя, нужно раздать тысячу кредиток милостыни и дважды попоститься. Просто живи, не греши и надейся, что твои благовидные поступки принесут много больше добра в этот мир, чем принесли зла те, другие. Но начало – это искреннее раскаяние и покаяние, через крещение, через исповедь, через молитву.
В дальнем конце дороги появилась Сита – я-то думал, она еще спит. На девушке было ярко-оранжевое одеяние, похожее на платье. Завидев нас на террасе, она помахала рукой. В ответ, я поднял ладонь в приветственном жесте. Странно, но почему-то на душе стало хорошо, словно Сита спешила ко мне.
