4.
Однажды Бог спустился лично к одному из соискателей и сказал: «Что ни пожелаешь, все исполню».
А к тому времени человек уже женился, завел семью, детей, и все у них было хорошо. И, перед лицом Бога, понял он, что ничего, сверх этого не желает. Так и сказал.
И вернулся Бог в Пирамиду, так и не исполнив желание.
Ф.Незнанский «Элизия. Мифы и притчи» (Сборник).
ТАДАО
Здание возникло неожиданно. Минуту назад – сизый туман и камни, а вот уже над нами нависает трехэтажное сооружение. В местной архитектуре – почти небоскреб.
Недавние слова монаха плотно засели в голове. Как же просто в их религии – покайся, крестись – и снова, как безгрешный младенец. Легко советовать, когда у тебя за спиной из грехов – неоплаченный штраф за парковку. А, действительно, что за спиной у Кельвина, почему он ушел в монастырь? Аетиро – мой младший брат – в возрасте семнадцати лет ушел в монастырь – отец настоял, но, прожив там два года, вернулся. И жил обычной жизнью, женился недавно…
– Смотрите, он из камня, – Сита огладила холодную стену, – я уже привыкла к искусственным материалам.
А у нее что?
– Подручный материал, – буркнул я, сам не понял почему, ведь, глядя на девушку, тянуло улыбаться. И дальше – больше. – Вот и строят.
Правда, ступени, по которым мы поднялись, как и двери, были пластиковые.
За дверьми обнаружился просторный полупустой зал. Почти брат-близнец гостиницы наверху. Разве не так чисто и столов поменьше, да и скатерти местные столешницы отродясь не видывали.
Из посетителей – скрюченный калека в широких штанах, тельняшке и застиранном кителе, с которого были спороты все знаки различия. Ни дать, ни взять – бывший космический волк, в отсутствие космоса и корабля, планомерно спивающийся. Пластиковые костыли, прислонённые к стене, довершали картину. На соседнем стуле – бармен, или что-то в этом роде, во всяком случае, белый передник и отсутствие кого бы то ни было за стойкой, говорили о принадлежности его к обслуживающему персоналу.
– Я ведь прилетел сюда свести счеты с жизнью, – говорил «космический волк», большая голова на тонкой шее мелко трусилась. – Я бродил ночью по таким районам, куда никто в своем уме не сунется днем и с отрядом телохранителей, я прыгал с крыши на крышу, я спускался и поднимался по канатке на руках, я спал с самыми грязными, самыми дешевыми шлюхами, но смерть бежала меня.
Голова бармена также ритмично двигалась, но осознанно, кивая. Почти наверняка, он слышал эту историю не в первый раз. Возможно, она чем-то нравилась ему, или за неимением иных посетителей и иных историй, приходилось развлекаться старой.
