– А мы благодарны будем!
Тебе – посланник.
А мы благодарны будем,
Богам Исполняющим!
Без привычного мешка он чувствовал себя голым. Кельвин и не думал, что за непродолжительное время так свыкся с ним.
Почти, как в монастыре – плечи братьев вокруг, лица почти одухотворенные, как у них во время молитвы, и поют… Ладони едва не сошлись в молитвенном жесте, хотя многие так и стояли, но нет, только не он! Они молятся не об очищении души, и не в знак благодарности, они потакают своим страстям, просят об исполнении низменных желаний, ибо все плотское ниже духовного, а чтобы спасти душу не нужно молиться непонятно каким богам. Бог, истинный Бог, он – в душе верующего и он – везде, и не важно когда, где, в каком окружении или при каких обстоятельствах, молитва ему должна быть и должна быть искренна.
– Так достигни же их обиталища.
«Господь, живущий во вселенной, пусть слава твоя простирается дальше бесконечности! Пусть воля твоя длится дольше вечности!»
– Посланник заветный.
«Спасибо Тебе за то, что ты есть! И за то что, в трудах многих вспоминаешь о нас – недостойных сынах твоих!»
– Пусть путь твой будет легок.
«Помни и дальше, и делай, что считаешь нужным, и дай силы принять, ибо все, что не совершается – делается волей твоей».
– Посланник заветный.
«И благодарю тебя, ибо, все, что ни делаешь – благо».
Как всегда, после молитвы, на душе стало легко, хорошо.
«Прости их, ибо не ведают, что творят», – добавил Кельвин.
Троица с зомби поднялась на возвышение.
Под непрекращающееся песнопение, один из братьев начертал чем-то удивительно похожим на маркер, сложный знак на лбу у несчастного.
«Сын далекой Веги, думал ли ты, что здесь, вот так закончиться твой путь… или, он только начинается?»
Под торжественные песни, братья медленно спустились с площадки, оставив веганена одного.
– Спуститесь и заберите,
Посланника нашего!
Услышите и снизойдите,
К молитве нашей!
Тишина ударила по ушам, почище песнопения до нее. Окружающие культисты замерли с поднятыми руками. Стал слышен дождь. Мокрые лица обращены вверх, к серому небу. Кельвин, чтобы не выделяться, и себе поднял руки.
«Это все?» – крутилась мысль. Помимо разочарования, он испытывал некоторую долю облегчения. Ничего необычного не произошло, и веганен жив, всего и убытков – лоб измазали.
Свет.
Откуда он взялся? Кельвин завертел головой в поисках источника, но нет. Свет, казалось, исходил из самой площадки, даже не от площадки, а от существа на ней. Взгляд веганена оставался все таким же безучастным, однако, его кожа – руки, лицо, они – светились. Происходящее оказалось неожиданностью только для Кельвина, остальные только этого и ждали. Что тут началось.
