– Прибытие на Элизию – уже испытание для меня.
– Почему, потому что здесь не верят в вашего бога?
– Соблазнами. Я могу пожелать, что захочу, и – есть шанс – это дано будет. Но что я хочу на самом деле? Каких демонов мы сдерживаем внутри?
– О, святой отец, у вас есть демоны?
Кельвин вздохнул.
– Уже неоднократно говорил – я не святой отец, впрочем, ладно, у всех нас есть что скрывать и чего стыдиться. Например вы, майор, зачем вы здесь!
– У меня задание, – буркнул Тадао.
– И все? И нет более желаний, кроме выполнения задания?
– А вы? – вопросом ответил майор.
– Это послушание, мне велели – и я здесь.
– И не было возможности отказаться?
– Была. Монастырь – не воинская часть, Церковь – не армия, однако, я не отказался.
– Может, пойдем уже, – из заметно загустевших туч уже начал накрапывать мелкий дождик.
– Да, – Тадао важно кивнул и, засунув большие пальцы рук под песочные лямки рюкзака, зашагал по улице.
Брат Кельвин двинулся следом. Сита не ожидала, что мужчины так сразу послушаются ее.
Чувство вины зародилось в душе, если принять на веру слова попутчиков, получается, только она прилетела на Элизию, если так можно выразиться, с корыстной целью, ибо, у Ситы было желание. Не богатство, не слава, нечто более прозаическое, но от этого не менее важное.
– Так почему вы согласились? – Сита догнала монаха и, примериваясь к его широкому шагу, засеменила рядом.
Кельвин пожал плечами.
– Интересно же. Новая планета, свежие впечатления. Боги, опять же. Мы – не закостенелые ортодоксы.
– То есть, вы допускаете, что в Пирамиде могут обитать божества?
– Или кто-то достаточно могучий, чья сила для нас сравнима с божественной.
– Если бы их еще кто-то видел, – через плечо буркнул Тадао.
– Непримиримые видели.
– Говорят, что видели – это разные вещи.
– А вы бы хотели видеосъемку и фото на память?
– Я ничего не хочу, это вам подавай доказательства существования бога.
– Существование Бога не требует доказательств, во всяком случае, для меня, а вот доказательства божественности обитателей Пирамиды – иное дело.
– Не боитесь?
– Чего?
– Разочароваться в собственной вере.
Кельвин опустил голову, медля с ответом.
– Боюсь. В свое время, вера спасла меня, это все, что у меня есть, сейчас…
Некоторое время шли молча.
Между тем, город вокруг них постепенно просыпался. Открывались лавки, на улице прибавилось прохожих.
Надо же – лавки, торговля, жизнь. В связи с переносом фокуса интересов масс на иные области, в данный момент на Элизию прилетали те, кому нечего терять, отчаявшиеся добиться исполнения желания иным способом. И на самой планете доживали те, кому некуда деться, а ожидание исполнения желания превратилось в смысл жизни.
