-- Ну, причем тут игрушки? -- возмутился папа, -- Ребенку нужно развивать свой талант, а ты про какую-то ерунду!
-- Нет, убирать за собой -- это не ерунда! А если вы хотите при помощи этой писанины протащить в дом кошку, то даже не надейтесь.
Мама с папой начали спорить, что важнее -- Нобелевская премия или уборка игрушек, а мальчик взял тетрадку и отправился в другую комнату, писать продолжение.
Глава пятая. Кошачий концерт
"... Нет нужды говорить о том, что ночью мы были на крыше. Уже на самом входе к нам подскочил подозрительного вида кот и прошипел сдавленным голосом:
-- Колеса нужны?
-- Нет, спасибо, мы как-нибудь пешком, -- ответил я.
Кот презрительно хмыкнул и протянул лапу, где между подушечками застряли два маленьких белых кружочка.
-- Это валерьянка в таблетках, -- прошептала мне в самое ухо Мяфф.
Я оглянулся по сторонам и увидел что публика вокруг уже явно навеселе. Некоторые коты лакали валерьянку прямо из пузырьков, другие, сложив лапу горсточкой, нюхали толченое зелье, а третьи просто жевали заветный корешок.
Но вот толпа заволновалась, на трубе появился сам Мурильо. Это был огромный персидский кот серой масти, еще довольно молодой, но уже слегка облезлый. Его длинная, давно не лизанная свалявшаяся шерсть была выкрашена на голове зеленкой, а на спине марганцовкой. Он прокричал что-то невразумительное и толпа ответила ему восторженным "Мяу-у!"
Установив таким образом контакт со своими поклонниками Мурильо уселся на самом краешке, поднял кверху голову, уставился на луну и вдруг взвыл таким дурным голосом, словно кто-то сзади прищемил ему за хвост. У меня с непривычки даже заложило уши.
-- Лапу свело! -- крикнула мне в самое ухо Мяфф.
-- Не удивительно, от таких воплей может и желудок скрутить! -- ответил я.
-- Да нет, это так группа называется, с которой он теперь выступает! -развеяла мои заблуждения Мяфф.
И в самом деле, я заметил на заднем плане трех драных неистово орущих котов.
-- А песня -- "Мышиная возня"! -- добавила она -- Это его последний хит.
Певец, между тем, распалялся все больше и больше. От избытка чувств он принялся так неистово драть трубу, что из-под когтей его полетели искры, прямо на зрителей. Затем он начал носиться по трубе, выводя все новые и новые рулады, из которых я не мог понять ни слова. Когда я сказал об этом Мяфф, сидевшей рядом со мной, она мне ответила:
-- И не удивительно, ведь он же поет по итальянски!
Тут из трубы повалил дым, густой и сизый. Новый взрыв восторга потряс кошачьи ряды.
