Люди долин! Что было хорошо вчера, сегодня уже перестало быть хорошим. Нам нужна не только сила, но и разум. Мудрейшие из вас. по рассказам отцов и дедов, знают, как жили наши предки. Каждый род обитал в своей долине и довольствовался малым. Никто не покушался на добро соседей, потому что род был в каждом человеке и каждый человек — в роде Проступок одного вызывал междоусобицу многих. Границы родов почитались священными. Разве ныне они остались такими же?
Знает ли сегодня старейшина или ярл. чем и как живёт каждый бонд? При всём желании он не может этого знать. Вы скажете: ну и что из того? Роды разрослись, каждый человек вправе жить так, как он хочет, и там, где пожелает. Оттого, что бонд живёт в хижине, а не в большом доме, он не перестаёт быть членом рода. Он так же послушен воле рода, как были послушны его предки. Значит, ничего не изменилось в жизни людей долин, значит, и дальше она останется неизменной.
И вот тут, старейшины и ярлы, вы ошибаетесь. Жизнь изменилась. Вечность установлений рода кажущаяся. Посмотрите вокруг внимательнее. Там, где род раньше мог легко кормиться охотой и рыболовством, сегодня не хватает места бондам с их десятком овец. Они переходят границы и в поисках лучших мест селятся на новых землях. Разве вы, старейшины и ярлы, можете воспрепятствовать им? Да если бы и захотели, не сумели бы. Пригодной земли становится всё меньше, скажу больше — её вообще не осталось. Не потому ли люди покидают долины и уплывают в страну Горячих Источников? Людей в долинах становится много, и они не довольствуются малым. Им тесно на родной земле — она не может дать им всего необходимого...
Гуннар говорил спокойно, с чуть заметной печалью в голосе.
Слушали внимательно. Ни один протестующий голос не раздался у скалы законов. Много, слишком много горькой правды было в словах конунга. Да, в долинах стало тесно. Да, земля родит скудно. Да, бонды с каждым годом всё чаще нарушают обычай — жизнь заставляет. Да, смельчаки покидают долины — говорят, страна Горячих Источников просторна и обильна. Не попытать ли счастья? Но как к этому отнесётся род?
Конунг перечислял беды и напасти. Собранные воедино, они ложились на души тяжёлым камнем. За многие годы к горестям привыкли и не слишком задумывались, во вред или на пользу происходят изменения. Гуннар утверждает — на пользу. Но если обычаи предков устарели и плохи, надо сказать о лучшем. К старому привыкли, с ним рождались и умирали. Так ли хорошо будет то новое, о чём не однажды заговаривал конунг?
