— До?..
— До конца июня.
— Но сейчас конец июля.
— Ну что такое месяц? Он будет только рад ссудить деньги. Ему это очень выгодно. Как вообще в вашу мудрую старую голову могло прийти это предположение о заговоре против меня? Абсурдная идея. Заговор против меня! Для чего?
— Вы когда-нибудь задумывались о Боснии? — спросил Эриберт.
— В каком смысле?
— Мне не надо говорить вам, что король Боснии находится в долгу перед Австрией, которой он обязан своей короной. Австрия озабочена тем, чтобы он заключил хороший, влиятельный брак.
— Отлично, разрешим ему это.
— Что он и собирается сделать. Он намеревается жениться на принцессе Анне.
— Этому не бывать, пока я жив. Он делал предложение год назад и получил отказ.
— Да, но он сделает еще одно предложение, и на этот раз отказа не будет. О, Эуген, как вы не понимаете, что этот заговор против вас устроили несколько личностей, которые знают все о ваших делах и которые желают предотвратить ваш брак с принцессой Анной. Только один человек в Европе может иметь какие-либо основания желать, чтобы ваш брак с принцессой Анной не состоялся, и это человек, который сам собирается жениться на ней.
Эуген сильно побледнел.
— Стало быть, Эриберт, вы стараетесь убедить меня, что мое заключение в Остенде было подстроено агентами короля Боснии?
— Именно так.
— С целью приостановить мои переговоры с Самсоном Леви и таким образом лишить меня возможности брака с Анной?
Эриберт кивнул.
— Вы мой хороший друг, Эриберт. У вас добрые намерения. Но вы ошибаетесь. Это пустое беспокойство.
— Вы забыли о Реджинальде Диммоке?
— Я припоминаю: вы сказали, что он умер.
— Нет, я этого не говорил. Я сказал, что он убит. Это часть заговора, мой бедный Эуген.
— Пу-у-уф! — выдохнул Эуген. — Я не верю в то, что он был убит. А относительно Самсона Леви держу пари на тысячу марок, что мы с ним договоримся нынешним утром и что миллион будет у меня в руках прежде, чем я покину Лондон.
Эриберт покачал головой.
— Вы так уверены в характере мистера Самсона Леви? Вам часто приходилось иметь с ним дело?
— Ну, — на секунду заколебался Эуген, — нечасто. У какого молодого человека в моем положении не было время от времени каких-нибудь дел с мистером Самсоном Леви?
— У меня не было, — сказал Эриберт.
— У вас? Вы ископаемое. — Он позвонил в серебряный колокольчик — Ганс! Я приму мистера Самсона Леви.
После этого Эриберт незаметно удалился, а князь Эуген сел в громадное вельветовое кресло и начал просматривать бумаги, которые Ганс предусмотрительно разложил на столе.
