— Я клянусь вам самой страшной клятвой, — сказала мисс Спенсер, вставая из-за стола, — клянусь самой страшной клятвой, что не знала о смерти мистера Диммока до того, как прочитала о ней в газетах.
— И вы клянетесь, что вы не замешаны в ней?
— Клянусь, что нет.
Нелла склонялась к тому, чтобы поверить в это. Женщина и девушка смотрели друг на друга, сидя в неряшливой, освещенной лампой комнате. Мисс Спенсер нервно приводила в порядок свои соломенные волосы, как бы постепенно обретая самообладание и хладнокровие. Нелле же все происходящее казалось сном — беспокойным, зловещим ночным кошмаром. Она не знала, о чем ей спрашивать дальше. Она чувствовала, что все еще не получила каких-либо определенных сведений.
— Где теперь находится князь Эуген? — спросила она наконец.
— Я не знаю, мисс.
— Он не в этом доме?
— Нет, мисс.
— Ах! Мы сейчас же проверим это.
— Они увезли его отсюда, мисс Рэксоул.
— Кто увез его отсюда? Какие-то друзья вашего мужа?
— Кто-то из его… знакомых.
— Стало быть, вас тут целая банда?
— Банда? Я не знаю, что вы имеете в виду, — задрожала мисс Спенсер.
— О, вы должны знать, — холодно улыбнулась Нелла. — Вы не сможете и дальше притворяться такой невинной, миссис Том Джексон. Вы не сможете играть со мной в игры. Вы просто вспомните, что я — та, кого вы назвали янки. В следующие пять минут я хочу выяснить вот что: как ваш очаровательный муж похитил князя Эугена и почему он похитил его. Давайте начнем со второго вопроса. Вы уже однажды ускользнули от него.
— Как я могу сказать вам то, чего сама не знаю? — промолвила она. — Вы погоняете меня хлыстом и мучаете ради собственного удовольствия.
И она приняла вид преследуемой невинности.
— Хотел ли мистер Том Джексон получить деньги от князя Эугена?
— Деньги?! Только не это! Том никогда не нуждался в деньгах.
— Но я имела в виду много денег — десятки, согни тысяч.
— Том никогда не просил денег ни у кого, — упрямо повторила мисс Спенсер.
— В таком случае, были ли у него причины желать, чтобы князь Эуген не прибыл в Лондон?
— Возможно, и были. Я не знаю. Убейте меня, но я не знаю.
Нелла задумалась. Затем она подняла револьвер. Это было механическое, бессознательное движение — ясно, что она не имела намерения применять оружие, но, как ни странно, мисс Спенсер это опять напугало. Даже в этот момент Нелла удивилась, так женщина, подобная мисс Спенсер, могла быть столь простодушной и думать, что револьвер действительно будет применен. Никогда сама не испытывавшая абсолютно никакого физического страха, Нелла с огромным трудом могла представить, что другие люди способны до такой степени бояться телесно. Видя свое преимущество, она безжалостно его использовала с той долей театральности, какая только была ей под силу. Она подняла револьвер на уровень лица мисс Спенсер, и внезапно ее охватило новое, пронзительное чувство. Она поняла, что теперь на самом деле может применить оружие, если эта ничтожная женщина, стоящая перед ней, доведет ее до этого. Она почувствовала страх — страх перед самой собой, охваченной дикарским, первобытным инстинктом. Перед ее мысленным взором промелькнула мертвая мисс Спенсер, лежащая у ее ног… полиция… суд… эшафот… Это было ужасно.
