Я делал вид что меня заинтересовала беседа, но на самом деле я вспомнил кое-что важное. Это свою семью. Как там мама, отец, младший брат? Скучают ли обо мне так же, как и я? Да конечно скучают! Интересно, как они там?
Я посмотрел на веселого Царя и по его взгляду понял, что он тоже думает о своей семье.
Твою мать! Зачем я вообще пошёл к парням и напился?! Избил бы лучше боксёрскую грушу и успокоился бы! Но нет, надо же было идти напиваться! Из-за меня Царь попал сюда…
Мои печальные мысли прервал раскат грома и ярко сверкнувшая молния. Погода соответствовала моему мрачному настроению. Но я старался не подавать виду.
В таверну кто-то вошёл и резкий порыв ветра ворвался в помещение. Все свечи потухли, и комната погрузилась во мрак. Но через мгновение в таверну вернулся свет, но исчезли все звуки. Так как я сидел спиной к выходу, то не увидел того, кто вошёл. Но судя по напряженной тишине, этого человека, или не человека, боялись.
— А что все притихли? — крайне неприятный голос. — А где всё веселье?
Я повернулся и увидел пятерых ублюдков, которые беспрепятственно забрали выпивку со столика двух девушек. Те попытались встать и уйти, но им не дали. Двое из этих тварей схватили девушек за руки и прижали к себе.
— Где веселье, я спрашиваю?
Я не знаю от куда взялась эта смелость, но я очень громко и ехидно сказал:
— Веселье было тогда, когда ты родился.
— Кто это сказал?! — взревел мужик. — Кто такой смелый?! Встань, паршивец!
— Ну я, — я, кажется, сейчас огребу. Или нет.
Я поднялся со своего места и сделал глоток из кружки. Меня попытались остановить мои знакомые, но что-то мне говорило, что нужно немного проучить этих ублюдков.
— Ах ты, сука! Ты смеешь что-то говорит мне?! Ты, сосунок!
Его приятели поддержали его:
— Набей морду тому, кто посмел оскорбить самого Монгрела!
Я откровенно заржал. Ну и имя! Я хоть и заметил что у нашего и этого мира до хрена различий, но его имя переводилось с английского, как ублюдок.
— Чё ржёшь?
В таверне стало ещё тише и люди постарались спрятаться. Уйти бы у них не получилось, так как они перекрывали выход.
Я молча с кружкой подошёл к Ублюдку и сделал ещё глоток. Он с яростью и ненавистью в глазах, посмотрел на меня. И наверное я сделал глупую вещь, раз плеснул ему в рожу остатки выпивки.
Кто-то ахнул и в таверне зашептались.
— Знаешь, крайне отвратительное пойло. Но не такое отвратительное, как твоя рожа.
Ублюдок зашипел и ударил меня в челюсть. Больно.
— Сучёнышь! Ты ответишь…
