— Кто это может быть?
А она совсем спокойно сказала:
— Немцы. Тут их кавалерийские отряды патрулируют дороги. А иногда ездят на машинах.
Я как услышал «немцы», так почувствовал, как у меня ёкнуло сердце в груди. Остановилось и замерло. Я даже хотел соскочить с повозки и сбежать. Но где там убежишь? Догонят — ведь они на лошадях. И местность неудобная для бегства. Кроме того, руки и ноги меня совсем не слушались.
Мы поровнялись с немцами. Их отряд был небольшой. Около двух десятков всадников. Но какой отряд! Наверное отобрали самых лучших кавалеристов из всей гитлеровской армии. Кони большие, сытые, аж блестят. Никогда таких в России не видел. Форма на них приличная, серого цвета. Хорошо вооружены. Ничего удивительного, что такие солдаты побеждают. Наверно даже мясо каждый день едят, а не как наши солдаты, вонючую рыбу. И то не всегда дают. Потому что порой неделю и больше едят одни заплесневевшие сухари, которые годами на складах лежали.
Ну вот и поравнялись они с нами. У меня дыхание в груди спёрло и я только смотрю на них. Хотел глаза закрыть, но не могу пошевелить веками. А на спину мне будто кто под рубашку снега насыпал. «Пропал я, — думаю. — Зарубят меня шашками во имя польского буржуазного дела. И никто в Советском Союзе не узнает, какой геройской смертью я погиб!»
Один из кавалеристов остановился около нас и сказал мне что-то по-польски. Но я его не понял, потому что он как-то странно говорил. А пани Юзефа тут же начала ему что-то по-немецки говорить. Тогда он ей улыбнулся даже и ещё что-то сказал. А она ему смело и громко ответила. И даже так же быстро как он тараторила. Вижу, немец в мою сторону головой кивнул и что-то спросил. Пани Юзефа на меня посмотрела и что-то ответила. А я сижу совсем оцепеневший.
Наконец тот немец оставил нас в покое и быстро поехал догонять своих. Тогда и мы тронулись. Через какое-то время пани Юзефа спросила меня:
— Ты чего так испугался?
— И совсем я не испугался, — сказал я. — Даже совсем наоборот, рассердился.
А она сказала:
— Даже немец это заметил и спросил, что с тобой? Я сказала ему, что ты больной и что я тебя возила в городок к доктору.
— Это я от злости так в лице изменился и побледнел. Очень мне хотелось того немца хорошенько побить за то, что они так подло напали на Польшу в 1939 году. Но я боялся навлечь на вас неприятности.
А она сказала:
— Ничего. Надо ещё перетерпеть какое-то время. И для них конец придёт. Англичане наверняка нас освободят от этой гитлеровской заразы.
