— Жаль, что они не остались в том красивом сосуде, в котором стояли на окне. Мне негде держать эти цветы, потому что мой сосуд, так же как и твой, мне иногда требуется по ночам.
Ну, я понёс букет в руке. И очень даже красиво это выглядело. Она себе в шляпке с пером и на высоких каблуках шурует по улице. А я же в сапогах из настоящей французской гемзы, при двух часах и с букетом цветов, под ручку её веду… Надо будет обязательно уговорить её сфотографироваться вместе на память о нашей любви. И надо не забыть сами сапоги сфотографировать, чтобы в будущем, когда я вернусь в Советский Союз, у меня было доказательство, что они у меня в самом деле были.
Пришли мы в кино. Я для нас весь ряд выкупил, чтобы она знала, что я не абы кто. Так что сидим мы там только вдвоём и на экран глядим. Но показывали какое-то польское свинство, которое меня совсем не интересовало. А она так смеялась, что все люди в кинотеатре на нас оглядывались. Особенно когда она, заливаясь от смеха, начинала икать.
Попробовал я в темноте её за ручку взять. И ничего, совсем не протестовала. Собирался даже обнять её, но вспомнилась мне та история с ларёчницей в Лиде. «Если та, — подумал я, — нос задирала, то что говорить про эту!» Оставил я эту идею. Может ещё на публике в морду заедет, или кричать начнёт… С этими буржуйками любовные дела надо решать очень осторожно.
После кино пошли мы ужинать в ресторан. Она снова назаказывала разных разностей… даже сверх меры. Водки мы в этот раз выпили аж четыре графина. И таким образом очень приятно провели время. И я заметил, аппетит у неё отменный. А водку жрёт ещё лучше меня. Я даже удивился. Но наверное такой обычай у польских дам из высших кругов.
После ужина мы пошли домой. Погода была довольно хорошая, так что и прогулка у нас вышла приятная. Плохо только то, что у неё ноги от тесной обуви начали болеть. Ну я её около километра, на закорках, до дома нёс. А на прощание спросил её очень серьёзно:
— Скажите мне, Ирен Антоновна, могу ли я надеяться на ваши чувства ко мне?
Она хотела мне что-то на это ответить, но её стошнило, так что она начала делать «налёты на Ригу». Я отошёл немного в сторонку, чтобы она мне не забрызгала новые сапоги и ждал. Ну, успокоилась она немного, и я ей тот вопрос повторил. А она мне сказала:
— Пока я довольна вами. Вы неплохой кавалер и даже не очень скупой. Только хочу я у вас ещё 20 рублей одолжить — холодно стало, в понедельник надо покупать дрова для печки.
