После долгого разговора мы разместили наш отряд в одном из уцелевших домов на улице Зигмунтовской. Мы приказали бойцам и коммунистам не ходить всем вместе в город, а идти по очереди, вдвоём. А сами двинулись в путь.
Оказалось, что в городе уже есть НКВД и он приступил к наведению порядка — как и следует. По пути я заметил нескольких польских партизанов с бело-красными повязками на рукавах и орлами на шапках. Это мне очень не понравилось. Но один из комитетских сказал, что скоро и с ними наведём порядок.
Майор сказал мне держаться около него, нам надо будет ещё уладить с нашими документами. Спросил меня, не хотел ли я работать в НКВД. Я откровенно сказал ему, что всегда об этом мечтал, будучи идейным коммунистом. Он обещал, что постарается меня пристроить.
21 июля 1944 года.
Вильнюс
Великому Сталину ура! ура! ура!
Я прославился на весь свет. Обо мне пишут во всех газетах Советского Союза. Мои фотографии украшают множество иллюстрированных журналов, в качестве героя героических партизанских сражений в тылу врага России. Одно мне только неприятно, что о майоре, командире нашего отряда, пишут больше чем обо мне.
Майор сказал мне, что о нашем геройском отряде будут складывать песни, писать книги и может даже снимут большой фильм. А знамя нашего отряда уже отослали в Москву и оно будет помещено в специальном отделе исторических реликвий периода боёв за освобождение России от гитлеровских захватчиков. Это знамя станет путеводной звездой для России и коммунистов всего мира.
Очень приятно это ощущать.
11 августа 1944 года.
Вильнюс
Последний раз я писал 21 июля. Потом у меня не было времени, хотя произошло много интересного. Теперь я немного расскажу об этом.
Так вот, я снова живу у учительниц. Две недели назад я пошёл туда. Когда бабки увидели меня, то очень перепугались. А я сразу в свою комнату пошёл и вижу, что двери открыты. А ведь я оставлял их запертыми на все внутренние замки и запоры.
— Кто это сделал?! — грозно спросил я.
Мария Ивановна сказала:
— Немецкое гестапо. Несколько раз приходили сюда и про вас спрашивали. Потом выломали дверь. Их привела сюда какая-то проститутка, Ирена, которая жила напротив и у неё были с вами какие-то дела. Гестаповцы выспрашивали всех нас о лейтенанте Зубове — они получили откуда-то информацию, что он тут жил и был известным коммунистом.
Я понял, что совершил большую ошибку, посылая письмо в Гестапо, чтобы наказать ту подлую Ирку. Из этого получалось, что я сам себя наказал — исчезли мои самые дорогие вещи. Только шарманку немцы не забрали и Мария Ивановна её в своих комнатах хранила. И тотчас отдала мне её. И ещё одна вещь осталась дома нетронутой: портрет Гитлера, который я, уходя из Вильно, повесил на видном месте. Потом я обругал её бабищей и потребовал немедленно освободить для меня ещё одну комнату. Теперь я важный человек и мне не годится жить как попало. А эти три бабы и ребёнок отлично поместятся в одной комнате.
