— Дор, — тихо позвала эльфа с удивительными синими глазами. — Каким образом ты со мной связан? Что это значит?
— Значит, что ты моя, а я твой, — с лёгкой улыбкой повернулся ко мне Дорханиэль. — Все души рождаются из одного Истока и после смерти возвращаются к нему, чтобы воплотиться вновь. Но иногда две души рождаются одновременно, это связывает их в жизни и в смерти. В каждом воплощении они узнают друг друга и всегда будут находить, даже рождаясь в разных мирах. От рождения до смерти нам суждено вечное единение.
— А как же любовь? — жалобно протянула я. — Вечное единение без любви, разве это возможно?
— Через несколько минут станет легче, мазь подействует, — не ответив на вопрос, выдал мне задумчивый эльф и вышел из комнаты.
А я провалилась в липкую усталую дрёму, из которой на мгновение вынырнула от обжигающих кожу нежных прикосновений.
Дорханиэль
Люди. Они всегда чувствовали по-другому. И если для моего народа всё ясно с первых мгновений, её народ будет сомневаться, метаться, искать и, даже полюбив всей душой, однажды уйти, решив, что это не то светлое и нежное, что заставляет желать жить. Каждым своим жестом, взглядом она тянулась ко мне, не подозревая об этом. Не было бы этой ночи, если бы в глубине её души не рождались те чувства, что сводили меня с ума.
— Была бы моя воля, ни её, ни тебя бы в Тёмные земли не отпустил, — без своей обычной усмешки протянул Фарадир. — А ещё лучше, запер бы где-нибудь на пару лет, пока выясните отношения и искрить перестанете. В глазах уже рябит.
— Ты ходил к нему? — проигнорировал недовольство друга.
— Я с вами, — кивнул Фар. — И Тарналиэль пойдёт, последняя вылазка перед тем как пустит корни на тренировочном поле.
— Хорошо, — с Таром наши шансы вернуться живыми значительно возрастали. — Скажи мне только, что он задумал? Почему так легко отпустил?
— Я знаю лишь то, — подумав и смерив меня оценивающим взглядом ответил друг. — Что с помощью Ларисы хотят выманить Проклятого.
— Зачем?
— Ты знаешь, что он никогда не объясняет, — Фарадир задумчиво потёр переносицу. — Всё должно приниматься на веру.
Знаю. И раньше я принимал это как данность, но сейчас на кону его игры стоит жизнь крылатой девушки. Потерять её я не согласен.
— Отдохни, Дор, — руки друга легли на плечи, разворачивая обратно ко входу в дом. — Впереди трое суток пути, да и чем они закончатся неизвестно. Я приду за вами на закате.
Последовав совету, вернулся в спальню. Лариса свернулась клубком, избавившись во сне от одеяла. Такая хрупкая, нежная. Что же нужно от неё Тёмному?
