Внезапно в груди похолодело: что это со мною? Ох, как кружится голова! Руки цепляются за перила, вялые ноги немеют, в голове царит сумбур, перед глазами - рваный ватин сумрака. Ощутив холод ветра, я понял, что каким-то образом оказался на улице. Мир плыл куда-то мимо меня. Глаза удивленно смотрели на скачущую землю. Ноги, словно чужие, уверенно ступали по колючему газону. Куда это меня несет?
Центральные ворота, ржавые и покореженные, распахнуты настежь, рядом с белоснежным сверкающим на солнце лимузином суетится старенький сторож. Словно крепостной раб из книжки, он мнет руками шапку и постоянно кланяется женщине в красном. Та неподвижно стоит у распахнутой двери, больше похожая на куклу из интимного магазина, чем на живую женщину.
Роскошная тачка, как огромная мышеловка, радостно ожидала меня, завлекая, в отсутствие сыра, заводными ритмами музыки. Я сглотнул комок в горле и приказал себе остановиться. Темная дыра все так же неумолимо приближалась. Теперь лимузин больше походил на белоснежную улыбку своего владельца... если бы тому вдруг выбили один-два зуба. Что происходит?!
- Сереженька! Какая радость! Ты всегда был особенным! - сторож бросился мне навстречу так, словно я был его единственным и горячо любимым внуком, приехавшим навестить старика из далекого города.
Я усмехнулся: особенным! Это когда я подсыпал ему слабительное в водку или когда запустил петарду в сторожку? Тогда он называл меня кретином и уголовником. Сейчас же даже имя вспомнил! Впрочем, старика можно понять: вдруг на радостях и ему перепадет на бутылку.
Сторож сграбастал меня в объятия. В нос ударил запах перегара:
- Ты мне...
Что конкретно он хотел, я не расслышал. Стоило ощутить прикосновение, как странное онемение как рукой сняло. Ноги вновь слушались, кончики пальцев словно пронзили тысячи игл, но все же я мог идти в любом направлении. А вот сторож вдруг вытянулся в струнку, выцветшие глаза почти выкатились из орбит, руки безвольно повисли вдоль тела. Он по-военному развернулся и шагнул к лимузину.
«Мама» безучастно наблюдала, как старик залезает в машину, захлопнула за ним дверь. Холеные руки с ярким маникюром повисли точно так же, как некогда у сторожа. Страх холодными пальцами сжал затылок, адреналин заклокотал в горле. Бежать! Я попятился, но спина тут же ощутила преграду. Коленки задрожали. На плечах тисками сомкнулись огромные ладони.
- Ты еще не в машине? - участливо спросил Карл Лаврентьевич.
