- Кукла, - растерянно хмыкнул я.
«Мама» не шевелилась, и даже не мигала. Взгляд широко распахнутых глаз был направлен в сторону главного входа. Хлопнула дверь, Виктор поспешно подбежал к женщине и что-то шепнул. Та медленно направилась к дому, а охранник сел за руль. Лимузин тронулся с места, вскоре исчез за углом левого крыла дома.
Дождавшись этого момента, бросаюсь к входной двери. Почему-то странной женщины я не опасаюсь. Та как раз взялась за ручку, дверь скрипнула, я едва успел скользнуть следом. Не обращая на меня никакого внимания, «мама» повернула в сторону библиотеки. Я бросился следом, но дверью прищемило часть куртки. И пока избавлялся от насквозь мокрой одежки, женщина успела скрыться. Куда же она направилась, в библиотеку? Меня осенило: возможно, там есть потайной ход!
Библиотека встретила меня нежданным лучиком солнца, пробившегося сквозь шторы. Я растерянно остановился. И как же искать скрытую дверь? Дробь дождевых капель, музицирующих на окнах, быстро стихала, в комнате на глазах становилось все светлее, словно изменчивая погода решила мне помочь в поисках.
- Может, тайный ход выдаст глухой стук? - спросил я у высокого шкафа. Ровные ряды книг на полках безмолвствовали.
Подумал, что говорить с книгами глупо, все равно не ответят. Толстый ковер проглатывал звук шагов, красноватые панели книжных шкафов на стук костяшек отзывались абсолютно одинаковым звуком. Озадаченный, я остановился.
- Ну и как мне его найти? А! Какая-то книга должна открывать вход! Может, как раз про нее и говорил незнакомец!
Пальцы суетливо дергают корешки книг, сердцем завладел азарт. Вот и вторые полки, третьи, тянусь все выше. Тут я неловко рванул какую-то огромную книгу, следом повалились другие. Пытаясь закрыть руками голову, мечусь в сторону, но нога цепляется за кресло, уже на полу с ужасом слежу, как качается весь огромный шкаф, книги сыплются градом. И тот огромный фолиант все-таки тоже соскальзывает с полки. Боль и тишина.
Москва 18янв.08г.
Тишина и боль...
Я не могу разлепить глаза, даже мысль об этом кажется чудовищно болезненной. Вокруг все кружится, вертится, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не заорать от боли.
- Как трещит голова!
- Еще бы, - хмыкнул в ответ смутно знакомый голос. - На пустой желудок вылакать почти бутылку виски! И как такое в голову пришло!
- Есть хотелось, - буркнул я, обдумывая - откуда мне знаком голос. Я так привык быть отдельно от мира, что с трудом признавал существование чего-то и кого-то, кроме меня. Но мир неумолимо надвигался на меня, доказывая свою реальность немыслимой, отрезвляющей болью.
