Как тут возразишь? Конечно, я все рассказал, но и этого оказалось недостаточно. Они принялись настаивать, чтобы я написал книгу. «Мы написали о том, что случилось с нами,- повторяли они.- Теперь твоя очередь».
Что ж, вот начало моего рассказа:
Как вы уже, наверное, знаете, все началось с того, что инопланетянин Броксхольм прошлой весной решил похитить пятерых учеников из нашего шестого класса. Для начала он заключил в силовое поле настоящую учительницу, мисс Шварц. Он держал ее в мансарде своего дома, а сам в это время изменил внешность и стал работать с нашим классом под именем мистера Смита, временно замещавшего классную преподавательницу.
В один прекрасный день Сьюзен проследила за Смитом после уроков и увидела, как, оказавшись у себя дома, он снял с себя человеческое лицо. Под лицом-маской оказался пришелец с изумрудно-зеленой кожей и оранжевыми глазами.
Сьюзен обратилась за помощью ко мне - в основном потому, что считала меня единственным человеком, способным поверить ей. Видите ли, я обожаю научную фантастику, и она прекрасно знает об этом.
Мы вдвоем потратили много дней на размышления о том, как остановить Броксхольма. Несмотря на все усилия, у нас не выходило ничего мало-мальски подходящего. Но вот как-то вечером я сидел дома один, ел холодные бобы прямо из консервной банки и спрашивал себя, куда мог запропаститься мой отец. Внезапно меня поразила мысль: если мы не можем остановить Броксхольма, если некоторым ученикам придется отправиться в космос вместе с ним, то я могу стать одним из них! Хуже, чем сейчас, мне все равно не будет. А вдруг будет лучше…
Само собой, мысль об этом пугала меня, но я не думал, что пришельцы станут расчленять меня на части, брать на анализ мои мозги и так далее. В сущности, я полагал, что смогу узнать от них не меньше, чем они - от меня.
Да, вот в чем суть дела: я верил, что смогу что-то узнать, чему-то научиться. Учеба и приобретение знаний - единственное, что мне по-настоящему нравится. Возможно, это звучит для вас странно, но попробуйте представить себе: если другие ребята все время относятся к тебе как к слабаку и зубриле, если у тебя давно появилось чувство, что книги - твои единственные друзья, то в желании учиться нет ничего странного.
Так или иначе, до сих пор мне приходилось делить свое время между школой, где я служил боксерской грушей для разрядки чьих-то негативных эмоций, и домом, где единственным родственником был мой отец, который и в грош меня не ставил. Я решил, что мне нечего терять.
