Я заверила Джейсона, что он не должен забывать ни о своём сыне, ни о собственном дне рождения, потому что это знак их связи. Связи, которую никто бы не разорвал. Даже смерть.
В тот день я снова убедилась, насколько ранимым он оказался, и его сердце на самом деле было исполнено любви и нежности. А Мэгги Уолш казалась мне бессердечной, самолюбивой женщиной.
Когда мы вернулись в дом, Джейсон сел за спинет и сыграл несколько красивейших мелодий. Я наблюдала, как его длинные пальцы пробегают по клавишам, ловко, искусно, и ловила себя на мысли, что оказалась в нужном месте, в нужное время.
Кто же ещё впустит солнце в его тёмный мир и докажет, что любовь бывает искренней и чистой?
***
В тот же вечер, когда часы в гостиной уже пробили одиннадцать, я сидела перед зеркалом в своей спаленке и, думая о том откровении, на которое решился Джейсон, в десятый раз водила расчёской по волосам. Меня тронула эта трагедия, и никак иначе эту историю я бы не назвала. Однако, больше всего меня возмущала Мэгги и её мерзкое поведение семь лет назад.
Должно быть, у них с Джейсоном действительно были отвратительные отношения, раз она отказалась даже взглянуть на их ребёнка.
Я подумала о том, что сделала бы я на её месте. И ужаснулась. Нет, нет, мои дети точно не погибнут, я просто не позволю! А если всё же… Я скорее сама умру, чем откажусь подержать сына в последний раз.
День прошёл тихо, прислуга занималась своими делами, и супруг работал до поздна в своём кабинете. За ужином он пытался улыбаться, я замечала, как он смотрел на меня время от времени: с нежной благодарностью, возможно, за то, что я выслушала его и поняла.
Но я была уверена в том, что его доверие оставалось шатким, неокрепшим, поэтому боль от воспоминаний нет-нет, да и сжимала его сердце; я видела это в каждом его жесте, движении рук и в каждом взгляде. И ничего не могла поделать, только улыбаться в ответ, чтобы он понимал, как я сожалею.
Отложив расчёску в сторону, я взглянула на своё отражение, больше довольная тем, что видела, чем раньше, прыснула немного духов на запястье и поправила ворот ночной сорочки. Я никак не могла, да и не хотела, избавляться от этого скромного одеяния, которое делало меня похожей на школьницу. Но косы, по крайней мере, я больше не заплетала. Что-то подсказывало мне, что взрослый мужчина не захочет видеть такую наивную по своему виду девицу в своей постели.
Когда я вышла в пустой коридор, закрыв за собой дверь, то не услышала ни звука. Прошла к спальне Джейсона и осторожно постучала. Поскольку даже через минуту никто мне не ответил, а босиком стоять посреди коридора было довольно прохладно, я всё-таки вошла в комнату.
